И на дороге, и на мосту толпились паломники, направлявшиеся в город. Большинство из них шли пешком, немногие счастливцы ехали на мулах или конях. Были и такие, кто вез на тяжело нагруженных телегах всевозможные товары. Эта плотная толпа двигалась медленно.
Уберто заметил, что многие из этих людей были одеты одинаково: на головах большие шапки с поднятыми надо лбом полями, на одежде символы паломничества — раковина и икона Спаса Нерукотворного.
Город за мостом — Пуэнте-ла-Рейна, цель трех друзей. Скопление людей на дороге обусловливалось тем, что здесь сходились пути в Компостелу.
Игнасио и его спутники встали в конец толпы и, запасшись терпением, стали двигаться вперед.
Дома в городе стояли вдоль Калье-Майор — главной улицы, над которой возвышалась церковь Иакова Старшего. На Уберто большое впечатление произвела толпа, переполнявшая улицы и особенно предместье, где был рынок. Но когда он наблюдал за ее движением, Игнасио вдруг взял его за руку. Возможно, торговец боялся потерять его среди этой суматохи.
— Пойдем искать Готуса Рубера, — сказал Игнасио.
Глава 42
В первом часу дня летняя жара достигла наивысшей точки. Уберто, уставший от долгого пути, намного охотнее отдохнул бы в удобной постели вместо того, чтобы подчиняться нетерпению Игнасио. Мальчик не понимал, зачем надо так торопиться. Если этот чертов Готус Рубер, или как там его зовут, ждал до сих пор, то вполне может подождать еще один день. Но похоже, торговец волнуется, в его взгляде сквозила тревога, хотя он и старался ее скрыть.
— Игнасио, тебя что-то беспокоит? — спросил Уберто, проталкиваясь сквозь толпу вслед за ним.
Торговец повернулся к мальчику, взглянул на него, как на дурака, и опять стал смотреть вперед с легкой улыбкой. Тогда Уберто бросил вопросительный взгляд на Гийома, но француз только пожал плечами.
Они бродили среди ларьков по рынку перед церковью Иакова Старшего. Уберто не мог понять, в какую сторону они идут, и ему казалось, что они ходят по кругу.
В какой-то момент Игнасио оглянулся назад, подозвал француза и шепнул ему что-то на ухо. Гийом кивнул в ответ, спрятал лицо под капюшоном и быстро ушел.
Уберто проводил его взглядом и спросил:
— Куда он пошел?
— Иди и не смотри на него, — велел торговец. — Я послал его проследить за одним делом. Позже он присоединится к нам.
Игнасио и Уберто еще несколько минут ходили под навесами рыночных ларьков.
— Настоящее имя Готуса Рубера — Бартоломео, — сказал мальчику торговец. — Прозвище Готус он носит потому, что его семья происходит от вестготов, которые жили на Иберийском полуострове еще до арабов. Почему его называют еще Рубер? Ну, это ты поймешь сам, когда увидишь его. — Игнасио улыбнулся. — Тебе надо знать, что когда-то Бартоломео был одним из самых талантливых алхимиков в Толедо.
Уберто стало почти весело. Он начал привыкать к странностям Игнасио.
— Как ты с ним познакомился? — спросил он.
— Это случилось, когда я был молодым, учился в Толедской школе переводчиков и переводил книги, доставленные с Востока, — ответил торговец. — Уже тогда Бартоломео занимался алхимией. Меня очаровали его мысли о металлах. Я усердно ходил к нему в гости, и мы стали друзьями. Когда я уехал из Толедо, мы потеряли друг друга из виду и встретились снова лишь через много лет почти случайно. Я знал, что он обеднел и был должен денег нескольким ростовщикам из Сарагосы. Впрочем, это можно было предвидеть, ему для экспериментов нужны были золото, серебро и редкие книги. Поскольку он не мог содержать себя сам, я решил взять его с собой, чтобы он смог заработать немного денег, и стал учить его искусству торговать реликвиями.
В центре рынка небольшая группа паломников собралась вокруг скамьи, над этим кружком раздавался веселый голос Готуса Рубера. Алхимик стоял за деревянной тележкой, которую использовал вместо прилавка. Его голову защищал от солнца навес из квадратного куска оранжевой ткани. Все вместе это походило на маленькую тунисскую лавочку, до краев набитую всевозможными вещами.
Прохожие совали свои носы в пеструю кучу, с интересом копались в амулетах, реликвиях и обожженных солнцем пергаментах. Готус Рубер возбуждал их интерес, громко расхваливая качество своих товаров.
— Поглядите сюда, синьоры! Это лоскут туники святого Иакова, нашего Сантьяго! А как вам вот это? Зуб святого Христофора, острый, как у волка! А вот здесь лежит пепел святых Гервасия и Протасия, который я лично собрал в Милане, руководствуясь видением святого Амвросия! А что вы скажете об этом маленьком сосуде? В нем я запечатал манну, которая истекает из мощей святого Николая Мирликийского! Понюхайте! Чувствуете аромат ладана? Что скажете вы, синьор с печальным лицом в заднем ряду? Ваше поле бесплодно? Купите эту книгу. В ней записаны все молитвы и заклинания, необходимые, чтобы ваша земля стала плодоносить! Эти слова сделают плодовитой и вашу жену, если она бесплодна или слишком стара, чтобы иметь детей. Что? Вы не умеете читать? Это не важно! Вам достаточно держать книгу под подушкой! А вы сейчас же положите то, что держите! Это не игрушка, это копье Лонгина! Итак, кто следующий? Чья очередь? Кто хочет что-нибудь купить?
— Я бы хотел приобрести «Ключ Соломона»! — крикнул кто-то в толпе.
«Что за нелепая просьба? — подумал Готус Рубер, морща свой толстый нос. — „Ключ Соломона“ — руководство по колдовству, и это правда».
— А почему бы не «Некрономикон» Абдул Альхарзреда в переводе на греческий Теодора Филеты из Константинополя?! — спросил он в ответ.
Но еще до того, как закончить эту фразу, он встретился взглядом с человеком, говорившим о «Ключе». Алхимик немного помедлил, вспоминая, кто это. Потом на его лице отразилось удивление.
— Игнасио из Толедо? Ты ли это? Какого черта ты здесь делаешь, старый разбойник? Это же действительно не кто иной, как ты!
Игнасио улыбнулся ему с другой стороны прилавка и сказал:
— Рад видеть тебя в добром здравии, дорогой друг. А здесь я нахожусь по своим делам.
Уберто стоял рядом с Игнасио и разглядывал Готуса Рубера. В самом деле, странный человек — коренастый мужчина лет пятидесяти, в зеленом халате без подкладки. Лицо лилового цвета, глаза — длинные и узкие, волосы на голове — целая шапка рыжих завитков. За эти волосы его и прозвали Рубер. На латыни это слово означает «красный», а в итальянском языке «красный» можно истолковать и как «рыжий». Если хорошо присмотреться, лицо алхимика похоже на лицо фавна.
— Ты вечно крутишься ради денег, словно шлюха! — сказал Рыжий. Его переполняли удовольствие и радость. — Я рад видеть тебя, старый черт. Прошло столько времени, а я все еще у тебя в долгу.
Игнасио ухмыльнулся, скрывая грусть за злой насмешкой, и ответил:
— Ты ничего мне не должен, кроме дружбы, грубиян. И что ты мог бы мне предложить? Четыре заплесневевшие кости в мешочке из грязной кожи?
