Путники растянулись на постелях своего нового жилища и уснули глубоким сном. Но Игнасио, перед тем как уснуть, как можно ярче представил в уме талисман, вытатуированный на голове Готуса Рубера. В этом рисунке заключено что-то восточное, не похожее ни на одно известное изображение, по крайней мере на первый взгляд. Кроме того, Игнасио чувствовал, что в талисмане чего-то не хватает. Может быть, он сумеет дополнить его с помощью других частей книги. Игнасио пообещал себе, что подробнее изучит рисунок после того, как отдохнет. А пока надо восстановить силы и расслабить нервы.
Засыпая, он стал думать о том, что произошло за последние дни. Положение складывалось тревожное, и этого он, разумеется, не мог скрыть ни от себя самого, ни от Уберто. Бедный мальчик! Может быть, было лучше оставить его в монастыре Святой Марии Морской, тогда бы он не узнал всего этого.
Смерть Готуса Рубера — более чем ясный намек на то, что Игнасио ждут тяжелейшие испытания. Но несмотря на это, торговца мучила не только тревога, но и чувство вины. Друг принес себя в жертву ради того, чтобы он остался жить. Теперь Игнасио перед ним в долгу. И такой долг невозможно уплатить.
Игнасио вспомнил то время, когда приехал в Кельн вместе с Вивьеном де Нарбоном и впервые столкнулся с тайным судом. В то время его преследовал свирепый вольный граф, которого боялись и уважали во всей империи. Его тайное имя среди собратьев по суду Доминус, называли его и Красная Маска. «Не он ли стоит за убийством Готуса Рубера? У ведь него длинные руки», — подумал Игнасио.
Эта мысль застряла в голове и мучила больше часа, пока милосердный сон не подарил ему неожиданный покой.
Уберто проснулся разбитым и издерганным кошмарными снами.
— Ты сегодня беспокойно спал, — прозвучал из глубины комнаты голос Игнасио.
Мальчик посмотрел на торговца, который сидел за столом с гусиным пером в руке, и ответил:
— Я видел во сне Готуса Рубера с перерезанным горлом. Это неприятно.
— Представляю себе, — сказал Игнасио. — Теперь тебе лучше?
— Да. — Уберто выглянул в окно. Шла уже вторая половина дня. — Где Гийом?
— Я отправил его купить нам что-нибудь поесть. Ты голоден?
— Не знаю. Я себя чувствую так, словно внутри меня все чуть-чуть сдвинулось с мест.
— Это нормально. Вставай и помоги мне.
Для Уберто это была непривычная просьба, обычно Игнасио никого не хотел видеть рядом с собой во время своих размышлений.
— А что ты сейчас делаешь?
— Я перерисовал в свою пергаментную тетрадь татуировку Рыжего и сейчас ее изучаю.
Мальчик подошел к нему, взглянул на стол и застыл на месте, увидев в углу столешницы скальп Готуса Рубера. Торговец это заметил, убрал его со стола в какой-то сосуд и спрятал внутрь своей дорожной сумы.
— Теперь можешь смотреть, — сказал он мальчику.
Уберто стало стыдно за свой испуг, но у него до сих пор вставали дыбом волоски на руках при воспоминании о том, с каким варварским хладнокровием Гийом срезал скальп с алхимика. Живя в монастыре Святой Марии Морской, он никогда не видел ничего подобного.
Он встал рядом с Игнасио и взглянул на раскрытую тетрадь на столе. Торговец перерисовал татуировку Готуса Рубера на страницу, соседнюю с той, куда переписали криптограмму Вивьена.
Рисунок состоял из нескольких геометрических фигур, наложенных одна на другую, — квадрат, вписанный в круг, и в центре ангел.
— Он какой-то странный, — сказал мальчик о рисунке, протирая свои еще сонные глаза.
Игнасио обвел рисунок по краю указательным пальцем.
— Видишь двенадцать символов на краю фигуры? Это знаки зодиака — замысловатый способ изобразить сферу неподвижных звезд.
— А что значит остальная часть фигуры?
— Круг символизирует небо, и он же защищает от злых духов. Квадрат означает Землю. Их сочетание — такое, как в нашем случае, — создает талисман, который упоминается в Каббале. Оно означает искру божественного начала, скрытую в материи.
— А как его применяют?
— Это мы узнаем, когда найдем три остальные части книги. Сейчас я могу только предположить, что это — ограда.
— Ограда? Для чего?
— Чтобы удерживать что-то.
— Ангела? — рискнул предположить Уберто.
Игнасио улыбнулся, встал из-за стола и добродушно погладил мальчика по волосам.
— Будем надеяться, что это так, — ответил он и повернулся лицом к окну.
— Это самые сладкие яблоки в Наварре, — сказала красивая торговка, глядя из-за прилавка с фруктами на приятного светловолосого иностранца, который подходил к ее ларьку, и подмигнула.
Гийом ответил ей улыбкой. Он не знал здешнего языка, но общий смысл слов понял. Молодой француз поглядел на девушку — высокая, смуглая, великолепные черные глаза — и опустил руку в свою сумку. Хлеб и свинину он уже купил, немного фруктов не повредят. Он показал на яблоки, лежавшие на прилавке, и сделал знак, что хочет купить три.
Когда он расплатился и уже уходил от ларька, торговка позвала его обратно и протянула четвертое яблоко. Гийом вопросительно взглянул на нее, пытаясь прочесть объяснение на ее лице.
— Подарок для ваших печальных глаз, красивый паломник, — лукаво ответила она на этот безмолвный вопрос.
Гийом немного смутился, снова улыбнулся и поцеловал руку, которая протягивала ему плод, — сначала ладонь, потом тыльную сторону. Девушка покраснела, попыталась что-то сказать, но чужестранец уже ушел.
* * *
Возвращаясь быстрым шагом в свое временное жилище, Гийом думал о красивой продавщице фруктов. Он столько лет провел в дороге, и ему все сильнее хотелось иметь свой дом и семью. Но Гийом не мог покинуть своих друзей. Игнасио столько сделал для него, спас ему жизнь и с тех пор был ему как отец.
Думая все это, француз вдруг заметил четырех человек в черном, которые беседовали с хозяином гостиницы. Взглянув на них, он сразу же узнал самого высокого. Убийца Готуса Рубера! Потом он вспомнил и еще двоих. Обоих он видел в Пуэнте-ла-Рейне. Один следил за Игнасио, а второй стоял на страже перед домом алхимика. Четвертый человек был ему не знаком, поэтому Гийом быстро и незаметно окинул его взглядом, чтобы запомнить. Незнакомец стоял в стороне от остальных и, несмотря на жгучий зной, прятал лицо под капюшоном. Похоже, он чувствует себя неуютно при свете солнца.
Присутствие этих людей в Эстелье могло означать лишь одно.
Часть четвертая
ШАХМАТНАЯ ДОСКА КОБАБЕЛЯ
Расположение звезд тоже подчиняется разумному принципу, и каждое небесное тело движется согласно законам чисел.
Плотин. Эннеады, IV, 35
Глава 53
Лучи полуденного солнца покрывали позолотой каждый угол гостиничной комнаты, но Уберто чувствовал, что вокруг него сгущается мрак тайны. И совершенно ясно, где источник этой тьмы — в изумрудных глазах торговца реликвиями.
