— Куда мы едем? — спросил француз.
— Сначала в Леон за графом Додико. А потом — в последнее место, указанное в загадке. Оно в том же направлении.
— Последняя часть книги далеко отсюда?
— В латинской загадке об ангеле Амезараке сказано: «Асклепий хранит загадку на Поле Звезды».
— Поле Звезды — еще одна игра слов?
— Нет. Речь явно идет про город Компостелу. Он получил свое имя триста лет назад. Говорят, тогда звезда указала нескольким пастухам место захоронения останков апостола Иакова. С тех пор это место стало называться Campus Stellae, что на латыни значит «Поле Звезды», и туда стекаются паломники. Через двести лет после этого папа Урбан Второй назвал его «Сантьяго», так здесь произносят имя «Святой Иаков».
— Значит, в Компостеле хранятся подлинные мощи апостола Иакова?
— Конечно, подлинные. Такие же подлинные, как мощи святого Петра в Риме, — сказал торговец и улыбнулся.
Гийом угадал его мысль и сменил тему:
— А Асклепий? Кто это на самом деле?
— Всему свое время, мой друг. Когда приедем в Компостелу, узнаешь остальное.
— Будем надеяться, что там мы не попадем в такую переделку, как в Сахагуне, — проворчал француз, внимательно рассматривая стадо овец, лениво щипавших траву у обочины дороги.
Два всадника в черном подъехали к поместью, затерянному среди полей. Прежде чем найти его, они долго блуждали по запутанному лабиринту тропинок, которые можно было различить только по следам телег на траве, и сильно устали.
Тот из двоих, что выше ростом, не стал приближаться к дому, а сошел с коня и приказал второму сделать то же. Он подчинился без спора, но перед этим поморщился из-за раненой ноги. Ему было трудно идти пешком.
Они привязали своих коней к стволу оливы и лишь теперь стали подкрадываться к дому, прячась в траве там, где она была выше всего. Вдруг первый увидел что-то и остановился. Второй, хромая, подошел к нему и спросил:
— В чем дело, Славник?
— Нам повезло, вот он, — ответил чех и указал своему товарищу на мальчика, который проходил мимо недалеко от них.
— Хорошо! — усмехнулся хромой. — Приказ Доминуса ясен.
— Да, — ответил Славник и стал подкрадываться к мальчику, как волк, готовый броситься на добычу.
Уберто понял, что у Игнасио веские причины, но ему все еще было больно, что его отстранили от поисков на полпути. Он шел вдоль забора, ограждавшего поместье, и размышлял о том, что произошло. По сути дела, то, что он здесь, не так уж плохо, ему полезно немного побыть в покое после такого долго путешествия. Отдых и усердные заботы Сибиллы всего за несколько часов избавили его от одышки и усталости. Вот только загадка книги продолжала тревожить. Торговец заразил его своим любопытством.
Чтобы отвлечься от мыслей о ней и хотя бы ненадолго успокоиться, Уберто решил прогуляться по поместью и, перед тем как уйти, по привычке надел на плечо свою дорожную сумку. Он постоянно носил ее на спине уже больше двух месяцев, и ему казалось, что он не может ходить без нее.
Уберто шел медленно, осторожно ступая по траве. Он думал о том, что Игнасио рассказал ему про цивилизацию мозарабов и не заметил, как перед ним возник высокий мужчина в черной одежде с пустым мешком в руках. Это был не крестьянин. Уберто взглянул на него, прочел угрозу в его глазах и все понял. Мальчик повернулся и попытался сбежать, но заметил у себя за спиной второго мужчину.
Его окружили, вырваться невозможно! И рядом нет никого из своих, чтобы позвать на помощь!
Уберто попытался крикнуть, но не успел, мешок оказался у него на голове. Что происходит? Мальчик почувствовал, что ему обматывают веревкой грудь и ноги, его охватил ужас. Он стал отбиваться и вдруг оказался на земле. Видимо, сильно ударил кого-то ногой, и его уронили. На мгновение у него возникла надежда освободиться. Он попытался встать и сбросить с себя путы, но чей-то кулак ударил его в середину живота.
Уберто закашлялся, боль вспыхнула в желудке и поднялась в грудь. Потом его начало тошнить. Очень скоро он ослаб и потерял сознание.
Славник вскинул мешок себе на плечи, словно нес пойманного козленка. Однако в его движениях было больше осторожности, чем он хотел признать. Воину-чеху почему-то было не по себе, словно он совершил огромную ошибку. Он повернулся к поместью спиной и приготовился уходить.
— Подождите! — возразил его товарищ. — Мы еще не все здесь сделали.
Чех удивленно взглянул на него.
— Доминус сказал ясно: похитить мальчика и убить всех остальных, — настаивал хромой.
— Никто ничего не видел, поэтому нет нужды проливать кровь, — ответил Славник и пошел к коням, показывая, что больше не намерен обсуждать этот вопрос. От разговоров об этом постыдном деле он начинал злиться и хотел покинуть это место.
Хромой растерянно посмотрел на него и напомнил:
— Но ведь есть приказ!
— Сегодня мы и так уже совершили достаточно низостей, — сказал чех и, дрожа от гнева, встряхнул мешок. — Какая нам честь от того, что мы перережем деревенскую семью?
— Это неподчинение старшему! Эти люди…
— Эти люди останутся жить! — сказал Славник и положил свободную руку на рукоять меча. — Они будут жить, потому что на них нет никакого греха. А теперь идем отсюда, иначе, как Бог свят, я разрублю тебя пополам.
Хромой оробел, опустил глаза и, больше не споря, пошел следом за вольным судьей.
Глава 71
В Леоне граф Додико сидел под навесом террасы в «Полумесяце и Кресте», перед церковью Святого Исидро, и, укрытый от послеполуденной жары, рассматривал бесчисленные лица людей, проходивших по пыльной дороге. Лица в шляпах, капюшонах, ярких тюрбанах. Ему казалось, что среди этой процессии вот-вот появится покрытое шрамами лицо Сципиона Лазаруса. Доминиканец должен быть где-то поблизости. Уже несколько дней Додико ощущал, будто за ним кто-то следит. От этого становилось тошно, но еще противнее то, что он, судя по всему, всего лишь пешка в непонятной ему игре. Кто-то по неизвестной причине хочет, чтобы он встретился с Игнасио и Вивьеном. Ничто не могло развеять эти подозрения и разубедить графа в том, что за этим хитрым замыслом стоит именно Сципион Лазарус.
Додико бросил сердитый взгляд в сторону дороги. Он начинал терять терпение: торговец из Толедо до сих пор не дал о себе знать. Граф устал его ждать, к тому же задыхался от здешней жары. Если Игнасио не придет до завтрашнего рассвета, он отправится в Компостелу один. «Там хотя бы свежий легкий ветер с моря ослабит этот проклятый зной», — подумал граф, вставая.
В этот момент он увидел двух людей, выходивших из повозки. Один из них остался стоять возле лошадей, а второй снял соломенную шляпу, которая защищала его от солнца, и быстрым шагом направился к графу.
