– Лисица, знаешь, у меня есть к тебе один вопрос.
– Какой?
Лисица отвлекся от поддержания огня на гриле и внимательно смотрел на Киру. Взгляд у него был какой-то затуманенный и мечтательный. Кажется, Лисица хотел услышать сегодня от своей подруги нечто особенное. Но даже пример Эдика и Леси, уже сидевших в обнимочку, не смог заставить Киру произнести то, чего, возможно, ждал от нее Лисица.
И вместо того чтобы сказать Лисице, какой он славный, сильный, верный и мужественный, Кира открыла рот и ляпнула:
– Знаешь, а мы с Лесей начали новое расследование…
Глубокий вздох, который вырвался у Лисицы, ясней ясного показал Кире, что приятель ждал от нее совсем не этих слов.
И тем не менее она все же продолжила свою мысль:
– Так вот, мы с Лесей начали дело против одного очень влиятельного и богатого человека. Его фамилия Селиванов, зовут Григорий, а прозвище…
– Распутин.
– Ты его знаешь?
Лисица кивнул, но лицо его окончательно омрачилось.
– Я всегда снисходительно относился к вашим детективным историям, но, честное слово, сейчас вы зашли слишком далеко. Гришка Распутин вам не по зубам!
– Но дело в том…
– Не важно! – рассердился Лисица. – Если я сказал «не суйтесь к этому типу близко», значит, у меня есть на то причины! Я не паникер, но Гришка Распутин – это для вас уже слишком!
– Понимаешь, у этого человека есть строительная компания, которая…
– У него много чего есть. И строительные компании, и банк, и куча трупов на счету! Я требую, чтобы вы забыли про этого человека!
Столь категоричен Лисица был впервые. И Кира, честно говоря, несколько опешила.
– Но Лариса с Богданом…
– Это еще кто такие?
– Лариса – наша подруга. А Богдан – ее муж. Мы тебе о них рассказывали. Они живут неподалеку от нас. Построили себе домик возле леса и…
– А-а-а… мои тезки, Лисицыны. Да, да, теперь припоминаю. И что с ними? Селиванов угрожает вашей подруге?
– Да. Ей самой, ее покою и ее дому.
– У вашей подруги есть муж, пусть он о ней и ее доме и позаботится.
– Но он не может!
– Сожалею, но тут никто ему не поможет. Во всяком случае, я точно не знаю таких людей, которые бы вступились за ваших Лисицыных.
– Но ты ведь слышал про этого Григория Селиванова?
– Да. Я про него знаю.
– А нам расскажешь? Ведь этот Селиванов – настоящий преступник.
– Я в курсе. И все же повторяю, нет! Я запрещаю вам даже близко соваться к этому типу!
Лисица отвернулся обратно к ярко полыхающему огню. Говорить о Григории Селиванове он дальше не собирался. И лицо у него сделалось такое окаменевшее, что просто жуть. Кира знала, когда у приятеля такое вот лицо, к нему лучше не лезть. Надо поговорить с ним на отвлеченные темы, сделать вид, что смирилась с его решением. Тогда возможно… возможно, что когда-нибудь…
И тут же Кира пресекла свои мысли. Нет, никогда Лисица не скажет «да», если уже раньше сказал «нет». Он не из тех людей, которые отказывают. Но если уж отказал, дальше тут что-то доказывать просто бессмысленно. Надо расслабиться, и пусть все идет как идет.
Кира подсела к Лисице поближе и стала вместе с ним смотреть на огонь. Она чувствовала, как плечо сидящего рядом приятеля постепенно становится мягче. Лисица уже отошел от своей вспышки гнева. Теперь с ним снова можно было разговаривать, но только не на тему Селиванова.
– Как у вас замечательно! – услышала Кира голос пьяненького Эдика, который почти спал на плече у Леси.
При виде этой картины глаза Киры хищно сверкнули в темноте. Ладно, пусть Лисица упрямится и дальше. Она все равно найдет способ выяснить правду про Селиванова и его семейку. Было крайне неосмотрительно сразу же выложить Лисице все. Но в случае с Эдиком подруги такой ошибки не допустят.
И улучив минутку, Кира отвела свою подругу в сторонку и велела ей:
– Делай что хочешь, но чтобы Эдик остался у нас ночевать!
– Он и сам уже мне намекал на это. Но мне кажется, что еще слишком рано. Мы с ним только сегодня познакомились.
– Положим его на диване в гостиной. Лишь бы остался у нас.
– А зачем тебе это?
– Надо. Верней, это даже нужно не мне и не тебе, а Ларисе с Богданом.
И Кира рассказала подруге о том, как Лисица наотрез отказался помогать им.
– Может быть, он и прав?
– Конечно, он прав, – отмахнулась Кира. – Кто бы спорил? Но нам-то с тобой надо помочь Ларисе. А для этого нам надо выяснить всю подготную Селиванова. И про его братьев тоже. Про Михаила у нас теперь кое-какая информация имеется, а вот Федор для нас просто темный лес. Марта Гербертовна не знает о нем ничего полезного, кроме фамилии. Уговори Эдика остаться, мы должны с ним побеседовать.
– О чем?
– Я хочу, чтобы он помог нам добыть всю информацию о родных Селиванова, которая хранится у Лисицы в компьютере.
– И как он нам в этом поможет?
– Лисица сказал, что они с Эдиком коллеги. Небось у них друг от друга никаких тайн нету.
Но для осуществления этого плана было мало желания одного Эдика и желания самих подруг. Девушкам требовалось еще устранить Лисицу, который был категорически против того, чтобы в его тайны влезали посторонние. И поэтому девушки принялись действовать.
Основная трудность по устранению Лисицы заключалась в том, что, когда в доме гостили посторонние, Лисица спать не ложился, пока не устраивал последнего гостя на ночлег. Желательно напоив того до умопомрачения. Так Лисица понимал гостеприимство. И теперь он никак не хотел отцепиться от Эдика, который уже и так выглядел достаточно «накушавшимся».
– Мне кажется, его надо отвести в дом, – первой заметила Кира. – Он совсем вырубается.
Лисица недолго пытался растормошить гостя. Быстро понял, что это дело зряшное, и сдался.
– Эх, Эдька, знал бы, что ты такой слабак, не стал бы тебе наливать!
При этом Лисица и сам плохо держался на ногах. Его пошатывало из стороны в сторону, словно под порывами ветра. Тутовая водка оказалась крепкой штукой, так что она буквально свалила обоих мужиков с ног.
– Я постелю Эдику в гостиной, – вызвалась Леся, подмигнув Кире.
Лисица воспринял предложение Леси с благодарностью. И с помощью Лисицы девушки дотащили Эдика до гостиной, после чего Леся провожатых выгнала.
– Идите, присмотрите за огнем. А тут уж я сама… сама разберусь.
Кира потянула Лисицу за собой, и тот послушно пошел. Он вообще сегодня был удивительно податливый, словно бы недавняя вспышка гнева исчерпала весь запас его сил. Он позволял Кире вести себя в сад за руку, словно ребенка. И улыбался при этом до того странно и мечтательно, что Кира обязательно бы в другой раз поинтересовалась о причине столь странной эйфории. Но сегодня такое состояние приятеля ей было только на руку, и поэтому она промолчала.
