Сам же пошел работать в фирму Карла Фаберже простым мастером.
Кстати, к весне на Лужской дороге нашли два трупа, в которых опознали Платона Мертваго и его старого лакея…
– Не понимаю, какое отношение все это имеет к нам! – раздраженно проговорил Резун.
– Не понимаете? А мне кажется, что очень хорошо понимаете! Вы же говорили, что этот камень – ваша семейная реликвия!
– Ну и что? Я не знаю, как камень попал к прадеду! Может быть, он его купил…
– Вот в нашей семье имя Платон после того случая часто давали сыновьям. Мой отец был назван Платоном в честь деда… напомните-ка девичью фамилию вашей матери?
– Анна Никандровна Чернышева! – отчеканил Резун.
– А того кучера, с которым мой прадед ехал к графу Уварову, который убил и ограбил Платона Мертваго, звали Никандром Чернышевым! Должно быть, в вашей семье тоже давали сыновьям имя Никандр. Так что, уважаемый, к вам этот камень попал в результате грабежа и убийства!
– Вы тут рассказали какую-то сказку и хотите, чтобы мы все в это поверили? – проговорил Резун раздраженно. – Короче, давайте мне колье. Эта история слишком давняя, и за давностью лет она утратила свою актуальность!
– Я так не думаю, – возразил Аристарх Платонович. – На Руси была такая традиция: если купцу попадала в руки дорогая вещь сомнительного происхождения – он жертвовал ее на добрые дела: на больницу, церковь, школу… так что будет очень благородно, если вы пожертвуете ваше колье на строительство детской больницы…
– И не подумаю! – рявкнул Резун.
Он встал, подошел к ювелиру и протянул руку:
– Отдавай колье, старый подберезовик!
– Одну минуточку! – Мертваго с неожиданной прытью отскочил к двери, приоткрыл ее и громко проговорил:
– Давайте, ребята!
В ту же секунду кабинет Резуна заполнился людьми.
Здесь были операторы с телекамерами, радио-журналисты и представители крупных газет.
Один из них тут же подскочил к Резуну, махнул оператору и заговорил:
– Максим Груздев, НТВ. Сегодня наша камера установлена в офисе бизнесмена Олега Резуна. Как нам стало известно, господин Резун решил пожертвовать принадлежащее ему бесценное колье на строительство детской онкологической больницы в поселке Каменка. Господин Резун, расскажите нашим зрителям, что толкнуло вас на такой благородный поступок?
Резун изобразил на своем лице улыбку и проговорил:
– Ну, это же дети… Дети – это наше будущее! Для детей мне ничего не жалко!
– Петя, – вполголоса командовал журналист, – снимай лицо, и колье крупным планом!
Компаньоны ехали в машине молча, потом Леня сказал с тяжким вздохом:
– В первый раз вляпываюсь в такое несуразное дело! Денег заработали – жалкие гроши, а хлопот огребли – выше крыши! Ну надо же, какое невезение! Правильно ты, Лолка, говорила, раз в деле месть – не следует вмешиваться!
Последними словами Леня хотел задобрить свою подругу. Ему очень не нравилось Лолино долгое молчание. Лучше бы ругалась и выговаривала ему за неумение выбрать приличного клиента!
– Но, однако, какие страсти! – продолжал он, не дождавшись от Лолы ответа. – Шекспир отдыхает!
– При чем тут Шекспир? – Лола поморщилась. – Леня, ты какой суп в детстве сильнее всего ненавидел?
Леня поднял одну бровь. Лолка непредсказуема! При чем тут суп? Однако надо ответить, а то она надуется.
– Молочный с лапшой… – признался он, подумав, – до сих пор вздрагиваю, когда пенку на молоке вспоминаю…
– А я гороховый. Прямо трясло меня в садике, как только запах почую! И цвет, это же ужас что такое! И лук всегда черный подгорелый! Каждую неделю такой суп давали, и вот ни разу не было, чтобы лук у них не подгорел!
– Это ты к чему, про суп? – осторожно поинтересовался Леня.
– А к тому, что у меня такое чувство с этим делом, что я стою по горло в таком супе гороховом и подгорелый лук вокруг плавает! Леня, они же все мерзкие до жути! Ни одного приличного человека, кроме старичка этого, который собак боится! Ну, про Резуна я не говорю, он весь как на ладони!
– Неприятный тип, – согласился Леня, – он мне сразу не понравился.
– Девица эта, Даша… – горячилась Лола. – Вроде бы правое дело, месть за брата! Но денежки-то себе оставила, что шантажом у Алисы выманила. И колье тоже собиралась прихватить! И адвоката убила… Как-то с Шекспиром это не очень вяжется…
– Ну, у Шекспира твоего в пьесах еще и похлеще дела творились… – поддразнил Леня, – но согласен. С Алисой, например, она по-свински поступила. Та ей в общем-то ничего плохого не сделала, а Дарья ее чуть до психушки не довела, так пугала!
Компаньоны снова замолчали. Лола думала, что Ленька в своем репертуаре, всегда на стороне смазливой бабенки. Вот, пожалел эту дуру Алису…
А Леня посмеивался про себя. Ну надо же, гороховый суп! Только такой впечатлительной и артистичной натуре, как Лолка, могло прийти в голову это сравнение!
Олег Резун открыл дверь квартиры своим ключом, вошел в прихожую. Никто не вышел ему навстречу – прислугу жена уволила, пока он лежал в больнице, новую пока не наняла. Он прошел по темному коридору на звук голосов. Он так устал, что сил не было удивляться, кто еще торчит у этой заразы Алиски.
У них не было времени поговорить начистоту. Когда он пришел в себя в больнице, то не сразу вспомнил, что это жена приложила его по голове тяжеленной вазой. Потом, конечно, очухался, но решил попридержать коней – что толку скандалить и угрожать, лежа на больничной койке, весь опутанный капельницами? Как бы хуже не сделать – еще придавит подушкой сволочная баба, а он и рукой двинуть не сможет.
Она приходила в больницу и пыталась квохтать над ним, как любящая жена, – еще бы, милиции боялась. Но даже тогда это плохо у нее получалось – персонал больницы мигом ее вычислил, сестрички только посмеивались исподтишка.
Сегодня утром, уходя из больницы, он позвонил жене и сказал, чтобы сидела тихо и не смела нос высунуть на люди. Он, Олег, сейчас очень занят, нужно спасать фирму, а потом он с ней разберется. А станет выделываться – мигом накатает заявление в милицию о нападении. Да что там – это получается покушение на убийство! На зону пойдешь, детка, варежки шить станешь!
Вспомнив про сегодняшние события, Резун скрипнул зубами. Это же надо! Так его подставить! И кто – девчонка, секретарша! Собственная жена едва его не убила, собственная секретарша полностью разорила! Все зло на свете от баб!
Он рванул на себя дверь и вошел в гостиную. В комнате разговаривал телевизор. Алиса вперилась в экран и даже не повернула головы на стук двери.
Он тоже вгляделся. Шли новости, последние кадры репортажа про него. Резун успел увидеть этого старого козла Мертваго, отчего-то торжествующую свою бывшую секретаршу и себя самого с выпученными глазами.
