Леня открыл. На пороге стояли двое озабоченных бандитов. Хмуро взглянув на санитара, Шуруп спросил:
— Ты, что ли, звонил?
— Ну я! — Леня повернулся и пошел в мертвецкую. — Пойдем, сами понесете свою покойницу, и скорее, а то, неровен час, эти придут, с проверкой!
Он нашел нужную секцию и выдвинул из стены подставку, на которой лежал труп, упакованный в черный пластиковый мешок. Бандиты подхватили его и понесли к выходу.
— Тяжелая, зараза! — проговорил Шуруп.
— Покойники, они всегда тяжелые! — со знанием дела ответил Леня.
— Куда ее везти-то? — спохватился Шуруп.
— Лютеранское кладбище знаешь?
— Которое на Смоленке?
— Оно самое! Вас там уже ждут. Главное, деньги не забудьте, а то они и разговаривать с вами не станут!
Еще через час черная машина остановилась на реке Смоленке около лютеранского кладбища. Шампунь остался в машине, а Шуруп подошел к сторожке и постучал в окно.
Оттуда тотчас же выскочил смуглый человек с пистолетом, оглядел бандита с ног до головы и процедил:
— Привезли?
— Само собой! Она в машине. Сами заберете или нам ее придется тащить?
Смуглый человек удивленно взглянул на него, но тут же ответил:
— Заберем сами.
— Только вот насчет денег… — протянул Шуруп. — Может, поторгуемся?
— Что значит «поторгуемся»? — вспыхнул смуглый. — Мы обо всем договорились!
— Так ведь, наверное, не последний раз… если нам понравится с вами работать, можно продолжить сотрудничество…
— Что?! — смуглый скрипнул зубами. — Ты еще и издеваешься? Ладно, где она?
— Говорю же — в машине! — Шуруп показал на припаркованный автомобиль.
Смуглый что-то выкрикнул на незнакомом языке. Тут же из сторожки высыпали еще несколько таких же смуглолицых. Один из них схватил Шурупа, приставил к его спине пистолет с глушителем, остальные бросились к машине.
Сперва выволокли вяло сопротивляющегося Шампуня, потом — черный пластиковый мешок.
— Что это? — срывающимся от ярости голосом спросил старший, расстегнув молнию.
— Как «что»? — испуганно переспросил Шуруп. — О чем договаривались… баба…
— Но она же мертвая!
— Само собой! А какая она еще могла быть? Вот он ее по голове треснул, она и окочурилась. — И Шуруп показал на своего напарника.
— Ты надо мной что, издеваешься?
Тут из сторожки выкатился низенький толстячок в длинном арабском одеянии, с платком на голове.
— Где моя птичка? — запричитал он, оглядываясь. — Где моя сдобная булочка?
— Ваше высочество, — скорбным голосом проговорил главный охранник, почтительно склонившись перед толстяком. — Должен сообщить вам трагическое известие. Ваша достойная супруга мертва. Ее убили вот эти два негодяя. Прикажите, какой казни их подвергнуть. Сварить в кипящем масле? Скормить пираньям?
— Ты че, мужик, в натуре сдурел? — заверещал Шуруп. — Что мы такое сделали, чтобы… пираньям?
Тем временем шейх подкатился к черному мешку, заглянул в него и воскликнул:
— Но это не она! Это не моя птичка! Это не моя мармеладка! Это какая-то посторонняя женщина!
— Посторонняя? — разочарованно протянул охранник. — Так что, этих отпустить?
— Зачем отпускать? — возразил шейх, снова заглядывая в мешок. — Красивая женщина… молодая… хоть это и не моя профитролька, но все равно жалко. Я подумаю над казнью…
— Ну теперь, я думаю, ваше задание выполнено, — Георгий опустил взгляд. — Те, кто убил Лену… мою жену, наказаны… черт, я никак не привыкну к мысли, что она — вовсе не Лена… продолжаю про себя называть ее этим именем…
— Вот о чем я думаю, — перебил его Маркиз. — Ваша покойная жена была женщина умная и предусмотрительная, она ничего не делала случайно. Почему она оставила в банковской ячейке именно губную помаду? Может быть, она этим что-то хотела вам сказать? То, что поймете только вы? Ведь она не случайно оформила на вас допуск к этой ячейке, она знала, что в случае, если с ней что-то случится, вы откроете ячейку и увидите ее содержимое. Что вам говорит эта помада? Лола, — он повернулся к своей боевой подруге. — Вот если бы ты что-то хотела передать любимому человеку?
— Ну, не знаю… — Лола мечтательно подняла глаза. — Я напомнила бы ему о каком-нибудь волнующем моменте…
Георгий задумался, глубоко погрузившись в воспоминания, и наконец заговорил:
— Вернувшись в Петербург, мы занялись поисками квартиры. На одном из сайтов, посвященных недвижимости, мы нашли новый дом, только что построенный на Крестовском острове, и решили посмотреть на него. Пока искали этот дом, прошлись по острову и забрели в ту его часть, которая застроена старыми, еще дореволюционными дачами. Ведь в начале двадцатого века этот район был очень престижным, здесь селились богатые и влиятельные люди. И вот возле одной из заброшенных дач мы увидели цветущий куст шиповника удивительного цвета, точно такого же, как помада, которая была на губах Лены…
Георгий сжал кулаки:
— Ну вот, опять я назвал ее Леной… Ничего не могу с собой поделать… для меня она навсегда останется Леной, как в тот день… вы понимаете, между нами было что-то настоящее, что-то подлинное. Может быть, она была не та, за кого себя выдавала, но чувство между нами было самое настоящее. Тогда, на Крестовском острове, я прочитал в ее глазах то, что невозможно подделать…
— Знаете что, — Маркиз поднялся из-за стола, — нам нужно поехать на то самое место, на Крестовский остров. Может быть, там мы поймем, что хотела передать вам жена.
Георгий не стал спорить. В его глазах появился живой блеск, казалось, жизнь для него снова обрела смысл.
— Я с вами! — воскликнула Лола не терпящим возражений голосом.
Маркиз хотел было что-то ей сказать, но махнул рукой и промолчал.
Через полчаса они оставили машину на набережной Малой Невки и пошли по тенистой аллее вглубь острова. По сторонам, среди густых кустов жимолости и сирени, виднелись старинные особняки. Некоторые из них были заброшены, другие находились в процессе реставрации.
— Это здесь, — проговорил Георгий, остановившись рядом с двухэтажным домом в стиле модерн. — Мы стояли тогда вот на этом самом месте… а тот куст — вот он…
— Ой! — вскрикнула Лола, схватив Маркиза за руку. — Что это там? Кто это там?
Кусты зашевелились в том самом месте, на которое показал Георгий, затем раздвинулись, и на дорожку выбрался сутулый, давно небритый человек лет шестидесяти в сильно потертом костюме и в очках с разбитым стеклом.
— Сразу видно интеллигентных людей, — забормотал он, заглядывая в глаза спутникам. — Вижу, что вы интересуетесь отечественной ик… историей и арх… ик… архитектурой! Могу вам устроить ик… эксклюзивную экскурсию. Вот это, к примеру, — дача министра юстиции в последнем царском правительстве, барона Нейберга. Об этом говорит барельеф богини правосудия Фемиды на фасаде…
