Страсти постепенно утихали, хотя процесс этот отличался неравномерностью. Сначала успокоились в больших городах, на плодородных равнинах и везде, где имела место скученность населения. В солнечную погоду усмиритель действовал эффективнее, чем в дождливую и туманную.
Последними заразились миролюбием островитяне маори Новой Зеландии, успевшие до этого сильно сократить число белых сограждан, эскимосы, провозгласившие независимость Гренландского государства от метрополии, подданные Гавайского королевства, объявившие войну сразу и Японии, и Америке, а также граждане советской социалистической республики Сахалин.
К экипажам болтавшихся в океане атомных авианосцев и стратегических подлодок даже пришлось специально посылать девочек легкого поведения, хватанувших вирус усмирителя одними из первых (работа их этому очень способствовала — как-никак, всегда на людях).
Лишь спустя несколько лет, когда былая вражда утратила остроту, самое плохое позабылось и люди стали вспоминать прошлое как долгий и мучительный сон, начались переговоры между недавними противниками. Много было протестов, демонстраций, брани, зубовного скрежета и даже публичных самосожжений, но зато не пролилось ни капли крови. Хочешь не хочешь, а вчерашним врагам приходилось идти на взаимные компромиссы. А как же иначе, если ты при всем желании не можешь причинить вред поселившемуся рядом супостату? Приходится, пусть и не по доброй воле, постигать трудную науку добрососедства.
Между тем усмиритель продолжал выполнять заложенную в нем программу. Переболевшие им люди сохраняли благоприобретенные свойства, но носителями инфекции уже не являлись. Повлияв в нужную сторону на наследственные структуры человеческого организма, вирус самоликвидировался (ведь неизвестно было, как он может переродиться на воле).
Теперь все дети, появившиеся на свет, уже несли в себе генетическое неприятие насилия. О войнах, вражде, геноциде и убийстве они знали только с чужих слов и воспринимали это не как реальность, а как неправдоподобно-жуткую сказку…
Четверть века понадобилось человечеству на то, чтобы вернуть жизнь в опустевшие города, заставить родить отравленную ржавчиной, дефолиантами и радионуклидами землю, обезвредить миллионы противопехотных мин и восстановить разрушенные коммуникации. До открытия Кирквуда было еще далеко, но нефти, газа, солнечной энергии и ядерного топлива пока хватало.
Отстроившись и откормившись, земляне стали предпринимать вылазки в космос. Впрочем, ничего полезного или интересного для себя они там не обнаружили. Были основаны базы на Луне и Марсе, к которым совершали регулярные рейсы туристские челноки. Надежда на встречу с инопланетянами рассеялась, так же как и страх перед ними.
Новая беда пришла не извне, а, так сказать, изнутри. Не исключено, что в этом был как-то замешан вирус усмирителя, кроме серии удачных выстрелов давший и одну трагическую осечку. Синдром приобретенного иммунодефицита, издревле дремавший в человеческом организме, впервые разбуженный в конце двадцатого столетия шприцем, капельницей и скальпелем, а затем кое-как усмиренный невероятными усилиями фармакологии, внезапно вновь дал о себе знать целым букетом болезней, от которых прежние лекарства уже не помогали.
Затаившийся на время, перешедший в латентную форму, не поддающийся диагностике и потому успевший широко распространиться, вирус супер-СПИДа набросился на человечество, как изголодавшаяся акула на косяк сонной скумбрии. Светлое будущее стало сызнова заволакиваться дымом погребальных костров. В некоторых странах, особенно африканских, где число инфицированных превысило половину населения, опять вспыхнули беспорядки, к счастью, уже бескровные.
Тайная организация спасения собралась снова, хотя и в другом составе. Но на этот раз подходящего лекарства под рукой не было, да и надеяться на его создание в ближайшее время не приходилось. О том, чтобы спасти всех, не могло быть и речи. Изначально вопрос стоял только о спасении тех, кого еще можно было спасти. Сейчас человечество делилось на две части — инфицированных и еще не успевших подхватить смертельную заразу. Первых, уже заранее обреченных, необходимо было отделить от вторых, и как можно быстрее. Но как это сделать в обществе, не приемлющем насилия?
Решение оказалось тривиальным: отныне и вплоть до создания надежной вакцины при всех, без исключения, половых контактах, как гетеросексуальных, так и гомосексуальных, принять абсолютно надежные предохранительные средства, а зачатие осуществлять исключительно методом искусственного оплодотворения.
Нетривиальным оказался способ проведения этого решения в жизнь. Методы убеждения давно продемонстрировали свою неэффективность. Угрозы или материальная заинтересованность в столь интимном деле вообще не годились. Успех могло принести только глубокое гипнотическое внушение на подсознательном уровне, которое должно было выработать у реципиентов стойкую фобию к половому контакту без предохранительных средств. Технические средства того времени уже позволяли проводить подобные операции. В качестве индуктора предполагалось использовать искусственный спутник Земли, запущенный на квазиполярную орбиту.
Заранее было подсчитано, что внушение окажется действенным только для двух третей населения планеты, но с этим уже ничего нельзя было поделать. Приходилось торопиться, потому что ежедневно число инфицированных увеличивалось почти на сто тысяч.
Подготовительный период занял неделю. Все мероприятия проводились в глубокой тайне, поскольку практика массового внушения была строжайше запрещена законом почти всех стран.
В расчетный день и час спутник, числившийся метеорологическим, раскинул в стороны плоскости своих излучателей и стал похож на парящую в безвоздушном пространстве птицу. Вниз обрушился невидимый поток психотропного излучения. По мере того как спутник описывал на орбите виток за витком, одна полоса излучения ложилась на поверхность Земли рядом с другой.
В спальнях и ванных, в придорожных кустиках и шикарных мотелях, на ночных пляжах и сеновалах, в салонах автомобилей и купе поездов, — словом, везде, где только могли уединиться любовники, происходили душераздирающие сцены. Парочки, находившиеся на разных стадиях коитуса, внезапно распадались, ощутив нечто похожее на удар электрического тока. Партнеры, до этого безоглядно предававшиеся страсти, недоуменно пялились друг на друга, а потом один из них, наиболее смелый, заводил путаный и невнятный разговор о пользе безопасного секса.
Хорошо еще, если оба они были одинаково внушаемы, а в запасе имелось пресловутое резинотехническое изделие. В противном случае любовная игра продолжения не имела.
Гораздо хуже обстояли дела у тех партнеров, один из которых оказывался невосприимчив к внушению. В лучшем случае мужчина, не получивший своего, ограничивался бранью, а женщина, оказавшаяся в аналогичном положении, — презрительным взглядом. Случались и семейные сцены с битьем посуды. Дело доходило даже до разводов.
Запасы презервативов в аптеках, магазинах и киосках публика разметала за считанные часы, но их продолжали подвозить до тех пор, пока ажиотаж не утих.
