Книга Укротитель Медузы горгоны, страница 30. Автор книги Дарья Донцова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Укротитель Медузы горгоны»

Cтраница 30

Не успела я выговорить последнее слово, как до меня дошло: это не спектакль, не кино, не модный показ, а самая реальная реальность. Розалия Марковна, злившаяся на меня, умерла. Недавно я стояла в темноте почти рядом с трупом…

Меня от ужаса бросило в жар, потом затрясло в ознобе и стало душно. Я попыталась сделать вдох, шагнула вперед, уткнулась носом во что-то мягкое, податливое, пахнущее смесью корицы-меда-ванили, закрыла глаза и услышала из тьмы:

– Степанида, ты как?

– Нормально, – пробормотала я, еле ворочая языком, – все супер.

– Здорово, ты пришла в себя, – произнес знакомый голос.

Я разлепила веки, поняла, что лежу на диване в приемной перед кабинетом Льва Яковлевича, а рядом сидит на стуле бармен Витя.

– Зая очнулась! – обрадовался он. – Кофейку сгоношить?

– Что случилось? – простонала я.

Витя всплеснул руками.

– Вау! Ты не помнишь?

Я с трудом приподнялась и села.

– Нет.

– Ты нашла Розалию, – зашептал Витя. – Я как раз за сцену заглянул, буквально в ту минуту подоспел, как ты сознание потеряла. Мы с Мишей тебя сюда принесли. Лев Яковлевич вне себя! Тут такое творится!

– Какое? – пробормотала я. – Что еще хорошего случилось в театре «Небеса»? Эпидемия чумы?

Мой взгляд обежал приемную главного режиссера и остановился на доске, где вывешивают объявления для сотрудников. Сейчас она была почти пуста, только посередине белел листок, на котором крупным шрифтом было написано: «В театр доставили урны для праха. Всем срочно забрать свои и заполнить личным пеплом. Кто не возьмет урну вовремя и не насыплет туда свой прах, будет лишен премии».

– Что это? – прошелестела я.

– Где? – оглянулся Витя.

Я показала рукой на записку.

– Еще вчера ее тут не было. Вот жуть!

Но Витя отреагировал спокойно.

– А, ерунда. Лева приступает к репетициям пьесы «Отелло». Похоже, его пробило на креатив, говорят, он придумал гениальную постановку. Начинается смешно: все персонажи уже умерли, актеры открывают урны с прахом и высыпают его на сцену. Прикольно.

– Понятно, – остановила я бармена. – Действительно, забавная пьеска. Просто обхохочешься! А что с «Ромео и Джульеттой»?

Витя закатил глаза:

– Дорога-а-ая! Это просто драма, переходящая в фарс. Два дня подряд отменять премьеру из-за форс-мажорных обстоятельств невозможно, и Обоймов решил, что спектакль должен состояться. Первое действие в разгаре.

Я вскочила:

– А кто играет Джульетту? Таткина?

Бармен вскинул брови:

– С чего тебе столь дикая мысль в голову залетела? Ольга костюмер.

– Она актриса, – пробормотала я, – много раз говорила, что мечтает выйти на сцену, поэтому и работает в «Небесах», пусть не на творческой должности. По словам Оли, Лев Яковлевич обещал ввести ее в спектакль «Отелло». А еще Таткина выучила все заглавные роли и только поджидает, когда Обоймов ей скомандует выйти на сцену. Я бы на ее месте сегодня не растерялась и предложила свои услуги. Хотя вроде бы заменять умершую актрису плохая примета.

– Кто тебе наговорил этих глупостей? – фыркнул Витя. – Вот семечки щелкать или текст с ролью уронить – это к провалу. Еще свистеть нельзя. И некоторые не любят по ходу действия в гробу лежать. А выйти вместо того, кто ласты склеил, – милое дело. Может, Таткина спит и видит, как ей примой стать, но когда Лева сегодня остатки волос на лысине драть стал, она к нему не бросилась со словами: «Роль назубок знаю, готова выйти на сцену», а тихонечко слилась в свой загашник.

– Так кто Джульетта? – удивилась я. – Мускатова?

– Нет, – засмеялся Витя. – Света у нас тонкая натура, она в истерику ударилась, ее в гримерку отвели. Икала и квакала так лихо, что ее, если не знать о полном отсутствии у Мускатовой таланта, можно было бы заподозрить в прекрасно разыгранной сцене.

– Хочешь сказать, что спектакль идет при отсутствии Джульетты и кормилицы? – с недоверием спросила я. – Ромео и Лоренцо остались вдвоем?

– Еще кошка Меркуцио, – хихикнул Витя. – Нет, Мускатову подменила Софья Борисовна. Она настоящий профессионал, непонятно, почему в отстойник под названием «Небеса» попала. Иратова сразу обстановку правильно оценила, сказала: «Лева, я буду готова через три минуты». А вот с Джульеттой прямо волшебная ситуация.

Бармен вскочил и стал жестикулировать.

– Представь себе картину… Левая кулиса. У Льва Яковлевича пена изо рта капает. Таткина сжалась в комок и стоит у стены, поджидает, когда можно будет удрать. Софья Борисовна помчалась переодеваться в кормилицу. Мускатова бьется в истерике в прямом смысле слова – свалилась на пол, затылком и пятками по паркету стучит. Клюев в шоке. Ершов бормочет: «Надо отмену объявлять». Обоймов на него набросился, шипит: «Второй раз за неделю? У нас и так сборы фиговые! Начинаем спектакль!» Иван Сергеевич ему разумно говорит: «Лева, может, ты хороший режиссер и замечательный владелец театра, но сейчас хрень затеваешь. Без Джульетты никак!» А директора понесло: «Справимся, сам буду реплики из-за кулис подавать. Изменим концепцию: Джульетта у нас невидимка. Вы профессионалы или куски дерьма?» И тут…

Витя выдержал театральную паузу.

– И тут все видят, как из коридора выплывает Глаголева, в костюме, причесанная, в гриме.

Я плюхнулась на диван.

– Не может быть! Она же умерла!

– Кто тебе сказал? – хихикнул Витя.

– Миша, – сказала я от растерянности правду. Но сразу попыталась исправить положение: – То есть я видела ее, нашла в подвале, Розалия не дышала.

Витя погрозил мне пальцем.

– Дорогая, ты не Склифосовский, чтобы диагнозы ставить. В общем, наша шестидесятипятилетняя девушка жива. Повезло старой карге по полной программе. На параллельной улице расположена кардиологическая клиника, и наши осветитель с рабочим сцены, никак не запомню, как их зовут, отнесли туда Глаголеву, сейчас она в реанимации. Софья Борисовна после спектакля пойдет в клинику узнать, что нужно. Представляешь, сколько времени «Скорая» по пробкам к театру добиралась бы? Не дождалась бы Глаголева машины, ей предстояло отбросить тапки. Но у нее мощный ангел-хранитель, он ей инфаркт по соседству с больницей устроил. Встречаются такие люди, они и из говна варенье сварят.

– Если Глаголева угодила в палату, то она никак не могла надеть костюм и явиться на спектакль, – прервала я Витю.

– Дорога-а-ая! Ты права, – согласился бармен. – Но оцени ситуэйшен. Народ наш аж позеленел, но потом ясно стало: вовсе не Роза приперлась, а незнакомая бабенка. Подошла к Леве и чирикает: «У вас форс-мажор. А я прекрасно знаю роль, являюсь профессиональной актрисой. Меня зовут Лариса Лурье». Ну, фамилию она, я уверен, выдумала, но в остальном не сбрехала. Обоймов глаза выпучил, а мадам спокойно так Клюева под зад пнула, на сцену выскочила и давай монолог шпарить. Никто ей не разрешал спектакль начинать, сама разобралась. Иван Сергеич Леву по плечу стукнул и в действие вклинился. Не успели Ромео с Джульеттой диалог начать, как Таткина объяснила: «Она платье в костюмерной взяла без спроса, воспользовалась тем, что я здесь была. Вот пройда!» Обоймов налетел на Ольгу: «Нечего на других наезжать, двери запирать надо! Ты коза, блин!» Таткина разревелась и убежала. Чего сейчас на сцене происходит, понятия не имею, но поскольку никто по кулисам не носится и не орет, нормально телега громыхает. Ты вообще как, очухалась?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация