– Этот несчастный случай произошел, случайно, не в городском океанариуме? – осведомился Леня, внимательно следя за лицом своего собеседника.
Тот не переменился в лице, не побледнел, не покраснел, не уронил на пол рюмку с коньяком. Если он и испытал взрыв эмоций, то постарался его тщательно скрыть. Должно быть, этот пожилой человек был хорошим игроком в покер. Но и Леня был неплохим психологом: излишне долгая пауза, отвердевшие щеки и застывший взгляд собеседника подтвердили его правоту.
– Вижу, что я попал прямо в точку, – проговорил Маркиз и криво усмехнулся.
– Ваша проницательность только убеждает меня в том, что я не ошибся, обратившись к вам! – витиевато выразился заказчик. – Эта неудачная встреча в океанариуме сорвала все мои планы.
– Убийство? – Маркиз отшатнулся. – В таком случае я не согласен! Я принципиальный противник насилия!
– Это вполне соответствует моим правилам! – оживился заказчик. – Я тоже не люблю насилие! Но мне пришлось нанять людей, которые… гм… не оправдали моего доверия.
– Ну вот, – вздохнул Леня. – В таком случае нам с вами лучше разойтись, пока не поздно. Я не собираюсь исправлять чужие ошибки, тем более такие серьезные. Рад был познакомиться. За обед, так и быть, я заплачу.
– Прошу вас! – Старик понизил голос и сложил руки в умоляющем жесте: – Я надеялся только на вас! Только на ваши способности! Неужели вы оставите меня без помощи?
– Поймите меня правильно. – Маркиз откинулся на спинку стула и сцепил пальцы. – Я уже много лет занимаюсь своим бизнесом – и ни разу не попал за решетку. Даже на самый короткий срок. И по одной-единственной причине: я очень осторожен в выборе заказов. И впредь не собираюсь отказываться от этого правила. Так что вынужден еще раз повторить – нет, нет и нет!
– Ну что ж, – старик развел руками, – если даже вы не в силах разгадать эту загадку – значит, она никому не по зубам. Разве что попробовать обратиться к Подкованному…
Эдик Подковкин, он же Подкованный, был довольно известный аферист и мошенник. Конечно, не настолько известный, как Леня Маркиз, но все же входящий в десятку наиболее удачливых специалистов узкого криминального профиля. От Маркиза его отличала крайняя беспринципность и нечистоплотность. Если Маркиз никогда не обирал людей малоимущих, помогая освободить карманы и банковские сейфы только тех граждан, у кого денег куры не клюют, да и тем всегда что-то оставлял на черный день, то Подкованный мог отобрать у человека последнее. Кроме того, он не избегал насилия и часто вступал в непримиримые противоречия с Уголовным кодексом. То есть ходил, натурально, по лезвию бритвы.
– Не советую, – процедил Маркиз, вспомнив своего недобросовестного конкурента. – Подкованный может наломать таких дров, что вы потом никакими силами не разберетесь…
– Увы! – Старик развел руками. – Вы наотрез отказались мне помочь, и мне ничего другого не остается. Ведь, как мне сказали компетентные люди, в нашем городе только вы двое в состоянии распутать этот клубок, разгадать эту загадку.
– Загадку? – заинтересованно переспросил Маркиз. – О какой загадке вы говорите?
– Вот о какой. – Заказчик положил на стол перед Маркизом бумажник из мягкой коричневой кожи. – Это все, что было найдено у того человека, который погиб в океанариуме. Никаких документов, никаких визитных карточек… ничего, кроме этого бумажника.
Леня раскрыл бумажник и ознакомился с его содержимым.
Там было немного денег и дисконтная карта магазина бытовой техники «Эль-Радио».
– Негусто! – протянул Маркиз, возвращая бумажник своему собеседнику.
– Именно это и заставило меня обратиться к специалисту такой высокой квалификации! – с жаром проговорил старик. – Меня уверяли, что вам достаточно самого незначительного следа, чтобы отыскать в городе нужного человека. Значит, только вы по этой ничтожной информации сможете установить, кем был погибший связной. Но если вы отказываетесь – что делать, я пойду к Подкованному!
– И только зря потеряете время!
Леня тяжело вздохнул: он понимал, что его ловят «на слабо», и не собирался попасть на такую примитивную уловку. Намерения заказчика были совершенно очевидны, и даже удивительно, что таким немудреным способом он надеялся склонить к сотрудничеству такого опытного и осторожного человека, каким считался Маркиз.
Или этот старик вовсе не считает его таким уж опытным и осторожным?
Леня хотел уже высказать своему собеседнику все, что о нем думает, но вдруг застыл как громом пораженный.
Старик протянул руку, чтобы забрать со стола бумажник, и Леня увидел на его безымянном пальце перстень.
Это был массивный мужской перстень из красноватого золота с крупным овальным камнем. Золотое обрамление было очень своеобразным – по краю камня чередовались изящно выполненные листья и плоды. Но самым необычным в этом перстне был камень. На первый взгляд он казался почти черным, с густой полупрозрачной глубиной, но когда на камень падал боковой свет, в этой глубине вспыхивало густое зеленоватое сияние, которым иногда отсвечивают глаза кошки.
Леня видел такой перстень много лет назад, когда работал в цирке.
Этот перстень носил не снимая знаменитый укротитель Казимир Макульский.
Казимир был крупный, представительный, молчаливый мужчина средних лет с густой гривой темных волос и властным, выразительным взглядом. Он работал с группой крупных хищников – тигров и леопардов, и казалось, что эти опасные, непредсказуемые звери видят в нем своего вожака и беспрекословно слушаются его. Иногда он даже обменивался со своими подопечными коротким выразительным рыком, словно разговаривал на их языке. За всю долгую цирковую карьеру у Макульского не было ни одной серьезной травмы, что считается среди укротителей почти невероятным.
С людьми Казимир сходился труднее, чем с дикими зверями, из-за тяжелого, нелюдимого характера, из-за привычки мрачно молчать, глядя куда-то в сторону.
Впрочем, благодаря своей представительной внешности дрессировщик всегда пользовался успехом у женщин и всюду, где бывал на гастролях, обзаводился подругами, хотя так и не завел настоящей семьи. Должно быть, семьей он считал своих тигров и леопардов.
Одновременно с Макульским в цирке работал клоун Малашкин, хитрый и оборотистый тип, постоянно чем-то приторговывавший. Малашкин всегда был при деньгах, и половина цирковых артистов все время была ему должна.
И вот этот-то Малашкин неожиданно положил глаз на перстень Казимира.
– Продай мне свой перстень! – повторял он при каждом удобном случае, во время цирковых застолий и общих посиделок. – Ну что тебе стоит! Купишь другой… я заплачу тебе, сколько скажешь! Уж очень мне твой перстень приглянулся!
Казимир отмалчивался, только зло, неприязненно смотрел на клоуна и двигал желваками. Когда же Малашкин стал чересчур назойлив, укротитель схватил его за грудки, встряхнул, как мешок картошки, и прорычал:
