– Да! Вот еще какой вопрос, – поспешно добавил Фальконе. – Вы возвращаетесь с фермы, не правда ли? Сколько у вас братьев и сестер?
– Двое.
– А вы встречали когда-нибудь фермерскую семью, в которой было бы меньше детей?
Ник призадумался над этим вопросом.
– Не могу вспомнить.
– Так вот, поразмышляйте над моим вопросом. Фермеры растят детей примерно так же, как домашний скот. Ради поддержания хозяйства. Чтобы оставить после себя умелых и надежных работников.
– Ну и что?
– А то, что мы до сих пор ничего не знаем о семье этого мерзавца.
Ник попытался вспомнить досье Джино Фоссе.
– Думаю, у него вообще нет никакой семьи. Он был единственным ребенком, возможно, у его матери были проблемы со здоровьем.
В ответ он услышал презрительный смешок.
– Да, вы правы, я уже послал туда хорошего доктора, и он установил, что мать Джино Фоссе была бесплодной. Так что же произошло? Беспорочное зачатие? Еще одно христианское чудо?
В этот момент Ник выезжал с Латеранской площади, где, как обычно, скопилось огромное количество машин, преимущественно большегрузных. В такой обстановке можно было запросто попасть под колеса какого-нибудь самосвала.
– Нет, разумеется, о подобной ерунде не может быть и речи, – отрезал Ник и выключил телефон.
Конечно, правила уличного движения требовали от него сейчас максимальной сосредоточенности, но дело было не только в этом. Не мог Ник дальше слушать своего шефа. И не хотел размышлять о семейных проблемах Джино Фоссе. Ему хотелось думать только о том, как они с Сарой предавались любовным утехам, напрочь забыв обо всем, что находилось за пределами дома. Он представил ее прекрасное тело, ее теплые мягкие губы, солоноватый пот ее интимных мест и вдруг подумал, что, наверное, стыдно вспоминать о таких вещах, когда в темном помещении городского морга лежит его верный друг Лука Росси, большой и добрый человек, без которого ему наверняка будет очень трудно.
52
Он остановился неподалеку от церкви и посмотрел на возбужденную толпу, собравшуюся возле ее входа, причем в большинстве своем это были журналисты. Ник Коста не мог винить их в излишнем любопытстве: во-первых, Валена являлся в какой-то степени их коллегой, а во-вторых, случай был действительно из ряда вон выходящий – все-таки телеведущие, да еще такие знаменитые гибли не каждый день. Первой Ника заметила журналистка из самой одиозной ежедневной газеты, она быстро направилась к нему. Ей было около тридцати лет, но она выглядела намного моложе, благо следила за собой, всегда имела прекрасную прическу и демонстрировала профессиональную самоуверенность.
– Как ваша спина? – задала она дежурный вопрос. – Я слышала, что он покушался на вас.
– Не слушайте всякую чушь, – отмахнулся Ник.
– Я просто выполняю свою работу. Вы делаете свое дело, а я – свое, – слегка обиделась журналистка.
– Наши дела никоим образом не соприкасаются.
– Неужели? А сколько уголовных дел по факту коррупции вы раскрыли в последнее время? Я не имею в виду ничего личного, но поймите: мы пытаемся найти хоть какие-нибудь причины творящихся безобразий. Разве это не наша общая забота? Я согласна, что работа не совсем приятная, но кто-то же должен ее делать. Если говорить честно, то, по-моему, мы должны действовать как единая канализационная система. К тому же нас, газетчиков, трудно обмануть, как, впрочем, и вас конкретно, насколько я могу судить по вашим прежним расследованиям. Но вы человек нетипичный, вы не вполне соответствуете современным стандартам.
К ее удивлению, Ник воспринял эти слова без обиды.
– Грета Риччи, – представилась она, протягивая ему руку. – Извините за грубость, но утром я всегда злая. Это не мое время суток. В особенности нынешнее утро. Сегодня – Артуро Валена, вчера – двое полицейских.
– Нет никакого смысла задавать мне вопросы, – сказал Ник, пожимая ее руку. – Сейчас вы знаете намного больше, чем я.
Она зажгла сигарету и выпустила струйку дыма. Ник замахал ладонью, отгоняя дым.
– Ничего страшного, я все равно не занимаюсь этим делом, а сюда приехала просто по привычке. Меня совершенно не интересует судьба телевизионного мерзавца, ставшего жертвой своих извращенных наклонностей. К тому же я уже завалила несколько важных дел, и скоро меня вообще попросят оставить криминальную хронику и заняться чем-нибудь другим. Поэтому у меня нет другого выбора, кроме как выслеживать полицейских, политиков или важных чиновников и ждать от них хоть какой-нибудь полезной информации. Если бы я захотела стать секретаршей у какого-нибудь крупного босса, то напялила бы на себя коротенькую юбку, научилась вилять бедрами и печатать на пишущей машинке.
Ник посмотрел на нее с интересом:
– А как вы думаете, Белена имел какое-то отношение к этим людям?
– А черт его знает! – пожала она плечами. – Если судить по слухам, которые ходили об этом человеке, то там могло случиться что угодно. Знаете, это самая сумасшедшая работа из всех, которыми мне приходилось заниматься. Не могу утверждать с уверенностью, но, на мой взгляд, это каким-то образом связано с Ватиканом. Однажды я слышала, как он звонил в их пресс-службу. Если не ошибаюсь, он о чем-то просил этих людей. Впрочем, черт его знает, что он там говорил. Словом, этот парень по имени Джино Фоссе был священником, но, с другой стороны, нельзя обвинять всех служителей Ватикана только за то, что совершил этот подонок.
Ник пожал плечами:
– Лично я не вижу никакой связи между Валеной и Ватиканом.
Она глубоко затянулась сигаретой и недоверчиво посмотрела на него.
– Послушайте, – сказала она, протягивая ему свою визитную карточку, – если у вас появится желание поделиться с нами чем-то интересным...
Ник сунул карточку в карман и покачал головой:
– А мне казалось, что вы осуждаете подобные методы работы.
Она окинула его взглядом.
– Если информация будет исходить от вас, то ничего предосудительного в этом нет.
– Ну ладно, – кивнул на прощание Ник, – мне пора.
Он с трудом протиснулся сквозь толпу зевак и журналистов, показал полицейское удостоверение дежурившему на входе сержанту и вошел в церковь. В нос ударил терпкий запах горелого мяса. Группа судебно-медицинских экспертов разгребала большую кучу пепла и человеческих останков, от которой исходили тонкие струйки дыма. От Валены мало что осталось, и это обрадовало Ника, вспомнившего предостережение Фальконе. А в противоположном конце церкви полицейские со служебными собаками искали хоть какие-нибудь улики.
Неподалеку от металлической решетки сидела Тереза Лупо, понуро опустив плечи. Ник подошел к ней и присел на край скамьи.
