Она дернулась всем телом и с досадой оглянулась на него. В эту же секунду Макар случайно вскинул голову, и возникло то краткое, почти мимолетное сцепление взглядов, которое всегда определяет, поверит ли один человек другому.
– Нет. Не все равно.
Девушка медленно выдохнула сквозь сцепленные зубы.
– Ну хорошо… Моя сестра!
– Эли убили твою сестру?
– Она была инкубатором.
– А зовут тебя как?
– Юля.
– Значит, все-таки не «человек»?
– Нарываешься?
Девушка отвечала неохотно, отрывисто, но даже из таких ответов кое-что складывалось. О ведьмарях Юля знала много, а о шнырах, что почти невероятно, совсем ничего. У нее была сестра, подсевшая на псиос. Она долго скрывала это, а потом ушла из дома. Где-то через год, когда стало совсем плохо, сестра разыскала Юлю, и еще где-то около месяца они прожили вместе. Маги Белдо, знавшие, что из сбежавшего инкубатора должен вот-вот проклюнуться эль, искали их. Под конец сестры не могли появляться в городе и прятались в Подмосковье, в брошенных домиках дачных поселков. Затем эль вылупился. Сестра умерла. Юля похоронила ее на старом кладбище, там же, у поселка. Хоронила одна, ночью, а рядом стояла огородная тележка, на которой она привезла тело. На черенке лопаты, взятой там же, на даче, было написано «Дора».
Юля вонзала лопату в землю и все время видела эту надпись в лунном свете. Потом она часто возвращалась к этому моменту в мыслях и думала, кто такая эта Дора.
Домой Юля больше не возвращалась. У нее появилась другая цель. С тех пор она мстит ведьмарям.
– Это стеклышко, которое мы достали… оно зачем? – спросил Макар.
– Прыгун. Я давно его искала. Если у тебя есть прыгун – можешь пользоваться дверями.
– Это нарисованными, что ли? Камин папы Карло?
Сравнение Юле не понравилось.
– Нет, тут другое. Эти двери – любимое детище Белдо и Гая. Без прыгуна их даже не заметить! Если видишь такую дверь – значит, можешь и прыгнуть.
– Зачем они вообще нужны?
– Удобно перемещаться по городу, силы перебрасывать. Или скрываться, если сядут на хвост. У ведьмарей тоже бывают проблемы с законом. Всадили в кого-то болт, а тут полиция… Двери очень помогают! Но пока, конечно, не все ведьмари этим пользуются.
– Почему?
– Боятся. Были случаи, когда берсерки пропадали неизвестно куда. И маги Белдо тоже. Войдут в одну дверь, а из другой не выйдут. Все. Точка. На двести проходов примерно одно исчезновение.
– И где они? Куда деваются? – тупо спросил Макар.
Юля пожала плечами и молча вывернула карман, показывая, что в ее кармане никого точно нет.
– И много таких дверей?
– Не знаю. Много. Несколько десятков. Может, около сотни.
На каждый следующий вопрос она отвечала все неохотнее и неохотнее. Макар догадывался почему. Порой человек становится откровенным, но после захлопывается – тот, кому он случайно излил душу, начинает восприниматься как враг. Люди, говорящие только о погоде, имеют больше шансов остаться приятелями, чем те, что однажды допустили друг друга в душу, а после отчего-то дали задний ход.
– Ты это… не беспокойся! Я никому не скажу! – сказал он.
– Я тоже думаю, что не скажешь, – сказала Юля и, посмотрев на Макара, быстро пошла куда-то.
Макар заторопился за ней. Рядом с заснеженной площадкой за красным низким заборчиком был торговый центр, похожий на стеклянный кубик.
– Я что-то устала. Погреемся? – предложила Юля.
– А ча? Можно! – одобрил Макар. – У меня не слишком драный вид?
Она окинула его оценивающим взглядом.
– Сойдет… Дай со спины гляну! Отлично! Фигура что надо! Качаешься?
Макар просиял. Наконец-то хоть кто-то заметил.
– Да не, так… балуюсь… штанга, турник, туда-сюда… – сказал он с подчеркнутой небрежностью. – Ну так что, идем?
– Иди первый!
Макар послушно шагнул в вертевшиеся двери торгового центра. Юля последовала за ним. Они побежали вперед к стеклянным стенам с замурованным в центре цветком.
– Ой! Что это у тебя? – вдруг крикнула Юля и сунула руку в карман.
В ее голосе было столько испуга, что Макар тоже слегка напрягся.
– Где?
– Тут! Не дергайся, а то затянет!
– Куда?
– Тшш! Сюда!
Юля быстро схватила его за запястье. Что-то щелкнуло. Прошло добрых несколько секунд, прежде чем он сообразил, что прикован наручниками к поручню вращающихся дверей торгового центра. И что Юля сейчас уйдет, а он будет, как пони, вечно бегать по кругу.
– Отстегни! Ты что, с ума спрыгнула?
Он попытался схватить ее, но та легко уклонилась, и Макар только звякнул наручниками.
– Ишь ты, под машину полез… Притворился! А я-то как дура! – сказала Юля с сухой неприятной усмешкой. – Кто из ведьмарей тебя послал? Ну?!
– Я шныр, – повторил Макар. – Шныры – враги ведьмарей! Да погоди ты! Я друг!
– Правда, что ли? Ну пока, друг! Вращай дверки! И передавай там привет, кому, сам знаешь!..
Махнув рукой, Юля выскользнула из стеклянного загончика и вновь оказалась на улице. Все время подходили новые люди, и Макару приходилось бегать вместе с дверями, притворяясь, что все в порядке. Наручники он спрятал под рукавом куртки. Ситуация была тупиковая. С собой ни отмычки, ни обычной скрепки, которая дала бы надежду как-то избавиться от этой дряни. Получалось, он будет бегать так до закрытия торгового центра, а потом его, скорее всего, сдадут полиции. Пусть там разбираются, кто его пристегнул и зачем.
Пони бегает по кругу. Пони мальчиков катает, пони девочек катает. Детская песня, добрая песня. Дурная бесконечность.
Время шло. Макар все бегал. Изредка к двери подходил прогуливающийся по центру охранник, и тогда Макар изображал на лице такую немыслимую радость и зашкаливающую бодрость, что его можно было помещать на рекламе в образе дебильного покупателя, купившего оптом пять кофемашин по цене всего-навсего трех.
Дважды или трижды он в отчаянии цеплялся к каким-то людям, умоляя их раздобыть где-нибудь пилу по металлу или хотя бы одолжить ему телефон, но они смотрели на него как на помешанного и сразу убегали. Когда же один увидел наручники, глаза у него едва не вылезли из орбит.
К тому же бегать по кругу оказалось совсем непросто. Наклоненный к поручням (а держаться приходилось двумя руками), Макар не мог нормально шагать, а вынужден был семенить. У него затекли ноги, устала спина. А потом и голова начала кружиться. Не выдержав, он уткнул лоб в стекло, зажмурился и, слепо шагая, вращал дверь головой. Несколько раз его спрашивали о самочувствии, но Макар только рычал в ответ, что чувствует себя замечательно. Ему было уже все равно. В полицию так в полицию. Только чтобы поскорее.
