– Нет, их закапывают в ямы, а потом стоят вокруг и рыдают. Идем!
Он хромал. Отбитая спина ныла в трех местах. Висевшая на заборе куртка грела плохо.
– Ты не лыжник, нет? – раздраженно поинтересовалась Юля, наблюдая, как Макар протискивается между автобусами.
– А ча такое?
– У тебя лицо лыжника, которого долго били лыжной палкой!
Макар порылся в памяти. Лыжная палка оставалась едва ли не единственным предметом, которым его пока что не били.
Озираясь, чтобы их не заметили сварщики, они проскочили два или три ряда. Макар наспех рассказал Юле о Денисе. Она отнеслась к этому спокойно.
– Ты же не знала! – воскликнул он.
– Неа. Откуда?
– А почему не удивилась?
– Да много у них всяких… Деятель на деятеле! – сказала она сквозь зубы. – Кого нам только с Верой на хвост не сажали!
Макар сообразил, что Вера – имя погибшей сестры. Внезапно ветер донес до них неясный металлический отзвук. Он был гораздо тише визга болгарки и состоял из отдельных ударов, точно по крышам автобусов неравномерно ударяли обернутым чем-то молотом.
Макар вскинул голову.
– Слышала? Ча это?
– Это он! Нашел где-то проход и теперь бежит по автобусам! – безошибочно сказала Юля.
Макар испуганно рванулся, но она отдернула его назад.
– Куда? Не высовывайся! Ему сверху все видно! Думаешь, чего он туда залез?
– Что делать?
– Мусор проглотить и бегать!..
– Ча-ча?
– Нича! Помоги отжать двери!
Они прокрались вдоль длинного, скривившего «гармошку» автобуса, немного выступившего из ряда. Макар с усилием отжал переднюю дверь. Они юркнули внутрь, пригнувшись, скользнули по проходу и затаились между сиденьями.
– А если Денис нас видел? – спросил Макар.
Юля усмехнулась.
– Скоро узнаем… А если нет – пусть обшаривает все автобусы. Сколько их тут? Двести? Больше?
– А по следам?
– Карты ему в руки! Я проверила. Тут все истоптано…
Секунду она просидела в задумчивости. Затем нетерпеливо куснула лезущий в рот шарф и протянула к Макару руку.
– Дай!
– Что?
– Карту, которую ты взял!
– Откуда ты?..
Юля нетерпеливо дернула рукой, и Макар увидел, что край карты торчит у него из-под пайты.
– Разворачивай! А этот кусок где? Отгрыз? Чего, нельзя было аккуратно снять?
Он подпрыгнул на месте, от возмущения ударившись копчиком: он ненавидел эти женские штучки. Ничего не делают, а лезут координировать!
– А ты сделай что-нибудь сама, а я тебя поосуждаю! – предложил он.
– Ты и так меня осуждаешь! Все, проехали! Где мы? Ага, вот!
Шерстяной палец Юлиной перчатки заскользил по карте, цепляя многочисленные непонятные знаки маркером.
– Что ты ищешь?
– Дверь для прыгуна. Бошку убери! Уши непрозрачные!
Макар послушно отодвинулся и, приподнявшись, выглянул в окно. На соседнем автобусе холодный ветер лохматил рекламную пленку. Барышня в купальнике упорно продолжала радоваться йогуртам. Вот оно – сибирское здоровье! Бешенство витаминов в крови!
Макар невольно позавидовал пленочной барышне. Он сидел, обняв руками колени, и дрожал. Было мерзко, промозгло. Пайта не грела, а издевалась. Хотелось встать и заорать дурным голосом: «Эй ты! Как там тебя! Я не играю!»
Но кричать было нельзя. Макар это прекрасно понимал. Достал из кармана складной нож – короткий, не длиннее мизинца, завершающий цепочку брелка – и стал резать спинку переднего кресла, делясь с ней мыслями по поводу Дениса в частности и жизни в целом. Потом извлек зажигалку и стал подпаливать края вырезанных букв, добиваясь декоративного эффекта.
– Ты чего делаешь? – спросила Юля.
– Успокаиваюсь!
– А-а! – Юля втянула носом. – Вообще-то запах ничего!
Макар впервые встречал девушку, которой нравилась бы химическая вонь горелых сидений.
– Умели раньше делать автобусы. А на новых ни фига не подпалишь, только плавится и капает, – пожаловался Макар.
Юля поскребла щеку.
– Это смотря чем зажигалка заправлена! Они тоже разные бывают, – рассеянно отозвалась она.
Макар открыл рот. Этой закономерности он не знал.
– Где ты научилась так через заборы скакать?
– Да, в общем, нигде… – не отрываясь от карты, неохотно ответила Юля. – Практика. Весь прошлый год прожила в доме без лестниц.
– Не бывает домов без лестниц.
– Это ты строителям скажи. Я жила на шестом этаже, а лестница начиналась с четвертого… Есть! Вот! – скользящий палец Юли остановился на пересечении двух улиц.
Рядом с пунктом ДПС на выезде из Москвы стоял знак двери. Она прикинула масштаб. В одном согнутом указательном пальце пятьсот метров.
– Напрямую километра… полтора. Хорошо, пусть два… Дальше поскачем от двери к двери и окажемся на «Третьяковской». Знаешь это место? Там рядом «Макдак», а напротив храм с железным полом.
– Он нас не догонит?
– Без прыгуна?
– Да.
– Пусть побегает! Авось на бегу сдохнет! – сказала Юля с мстительным предвкушением.
Макару стало не по себе. Похоже, эта девушка умела хранить ненависть долго, без резких всплесков и потерь, в сухом аккумулированном состоянии. Макар был другим. Он если не проломил кому-то голову в первые пять минут, не заорал и ничего не бросил, то гнев затухал. А тут – нечто совсем другое, тлеющее, полное яда. Макар, конечно, не выражал всю цепочку мыслей словами, но мысль на то и мысль, что самая длинная и сложная схватывается сразу на всей протяженности, а слова уже мячиками скачут вдогон.
– Ну что? Идем? – спросил он, надеясь согреться на ходу.
– Куда? Засечет. Да и забор. Ты на колючке застрянешь. Она теперь в нашу сторону.
– А ты не застрянешь?
– Да я уж как-нибудь… – ответила Юля скромно.
– И долго будем ждать?
– До темноты. Он же в темноте не видит?
– Неа, не думаю.
– Значит, в темноте и пойдем. Тогда и рабочие, кстати, уйдут. Легче будет ни на кого не напороться.
– А охрана?
Юля презрительно хмыкнула.
– Да какая тут охрана? Два вневедомственных сержанта, вооруженные телевизором!
Время тянулось долго. Макар изнылся от ожидания. Юля спокойно сидела, вытянув ноги и полузакрыв глаза. На карту больше не смотрела и, казалось, дремала. Макар, разглядывающий ее одежду, невольно позавидовал, как хорошо она подготовлена ко всевозможным городским случайностям. Шерстяная шапка с мудреным горнолыжным подгибом. Можно носить ее так, как сейчас, а можно дернуть вниз, и она, точно маска, закроет лицо, оставив только прорезь для глаз. Куртка теплая, немаркого цвета. На ней любая грязь – элемент дизайна. Штаны тоже теплые. Горные ботинки. Сидит на туристическом «подпопнике», который до этого находился под курткой и был выдвинут одним движением. Кстати, хорошая штука, еще, наверное, и спину греет. Ну в поднятом положении.
