Книга Живи!, страница 81. Автор книги Артем Белоглазов, Владимир Данихнов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Живи!»

Cтраница 81

А вот, оказывается, кое-кто уже давненько так не считает. По-другому этот кто-то мыслит, иначе. Да остальных к своему мнению склонил, и когда успел? Странно получается: Жоржи с Алексом (по его словам) заодно всегда были, всегда вместе, рядом. И вот — на тебе. Приплыли. Ссорятся из-за каких-то вздернутых на сук целителей. Было б из-за чего. Одним больше, одним меньше.


Алекс приехал мокрый, грязный и злой, как некормленый третий день пес. Бывалые люди и знающие толк охранники специально держат сторожевых собак полуголодными, тогда те бросаются на каждый шорох и лютуют так, что незадачливый воришка или грабитель, чудом успевший забиться в узкую щель или влезший на дерево, молит бога, чтобы скорее подоспели хозяева. С теми, по крайней мере, можно столковаться, с собаками — нет.

На щеках Алекса полыхал малиновый румянец, а глаза нездорово блестели. Он обругал ребятишек, когда те выбежали посмотреть на «вернувшегося дядю Алекса»; нагрубил Лидии, запутавшись в вывешенном на просушку белье, и та застыла над тазиком с простынями и наволочками, раскрыв рот. В довершение всего Алекс отвесил затрещину Грине, который увидел на форменной рубашке мужчины погоны и, подстегиваемый любопытством, осмелился спросить, что на них написано.

— Так что там написано? — спросил появившийся в дверях Жоржи. Всклокоченная густая шевелюра и борода — он начал отпускать ее месяц назад, — грозно нахмуренные брови, жесткий взгляд делали его похожим на страшного Пана. Мальчишка тут же юркнул за обширную спину заступника и настороженно следил за Алексом двумя черными глазами-маслинами.

Алекс метнул на Жоржи быстрый взгляд. Народ всё прибывал: женщины, мужчины, дети толпились в дверях. Они смотрели на Алекса и молчали. Нет, на самом деле они открывали рты и что-то говорили, они качали головами и переминались с ноги на ногу, они обвиняюще размахивали руками и жалели маленького паршивца Гриню. Алекс ничего не слышал. Пустое пространство, отделяющее его от них, словно космический вакуум, не пропускало ни звука.

— Эй, да что там у вас такое?! — прорвалось наконец сверху. Это кричал с чердака беспокойный Кори.

И плотина молчания рухнула: голоса и звуки под огромным напором устремились в образовавшуюся брешь.

— Тихо! — не выдержав, рявкнул побагровевший Алекс. Лицо его болезненно искривилось, как если бы кто-то большой и тяжелый отдавил ему палец. — Хватит! Пррек-рра-тить, я сказал!

Но народ не унимался. Люди выплескивали всё, что накипело за два года, всю свою нелюбовь, страх и опасения. «Подданные» бунтовали. Не таясь, в открытую. Они наконец поняли: диктаторы не отрекаются от власти — их свергают.

— Тише! Тише! — перекрывая гвалт, пробасил Жоржи. — Я с ним переговорю. Мы сами разберемся.


Люди понемногу успокоились, разошлись. Алекс переоделся в сухое, но злополучную рубашку с погонами комкал в руках; на скулах у него затвердели желваки, лоб собрался морщинами.

— Пойдем, — сказал Жоржи. — Поешь. Марьяна пирогов настряпала.

Они спустились на первый этаж, в кухню. Алекс обжигаясь, выхлебал тарелку супа и, съев жаркое с картофельным пюре, принялся за чай. Пил большими глотками, морщился и даже не притронулся к своим любимым пирогам с капустой.

Жоржи отстраненно наблюдал за товарищем.

— Осуждаешь? — Алекс исподлобья зыркнул на него. — Я сорвался, понимаешь? Ты понимаешь это?! Вы сидите здесь, в тепле, в достатке, а я, высунув язык, ношусь в Лайф-сити! в Беличи! в Миргород! Как безумная броуновская молекула! Взад-вперед, туда-обратно. Мне покоя не дают эти целители. Мне не дает покоя Влад Рост! Помнишь его? Мы приютили этого изувера, накормили, обогрели, а он, он!..

— Что? Ничего плохого он не делал.

— А-а, защищать его будешь? Как мартышки из Лайф-сити? Почему его все, все защищают?!

Жоржи лишь угрюмо пожал плечами.

— Видишь? — Алекс сунул ему под нос рубашку. — Я охотник, да! Я горжусь этим! Скажу тебе по секрету, брат, кое-где охотников уважают. Уважают, потому что боятся. — На губах Алекса плясала язвительная усмешка. — Это «кое-где», брат, ты можешь смело заменить на «везде». А что я вижу здесь? Да меня в грош не ставят. Меня — меня! — презирают за то, что я — охотник! Так-то ты воспитываешь детей, Жоржи? А я молча глотал всё это. Отложу-ка на потом, думал я, к чему нам склоки. Да я пёкся обо всех вас, как курица о неразумных цыплятах, а вы! вы!! Отчего вам так спокойно живется? Отчего полон дом всякого добра? Да потому что я — я! Алекс Грабовец! — крупная шишка среди охотников. Так скажи мне, Жоржи, неужели мне никто не рад здесь?

В зрачках Алекса отражался висящий под потолком абажур, и зрачки жили собственной жизнью. В них кипело адское варево уязвленной гордыни, обиды, страха и ненависти. Белки глаз, все в красных прожилках, напоминали сети, в которых бьется, не в силах выпутаться, пойманная и брошенная в темницу душа…

Жоржи грузно сидел на табурете, положив руки на стол; на шее мощно — страшно! — пульсировала вена. Он пожевал губами, нахмурился, с хрустом сжал волосатые кулаки и открыл рот, собираясь сказать одно только слово — «нет». Но Алекс испугался, не дал слову выпорхнуть на волю.

— Нет, не говори, — поспешно сказал он. — Лучше спроси меня, Жоржи. Спроси, почему я стал охотником?

— Почему? — мрачнея, спросил Жоржи.

— Да всё из-за треклятого Влада Роста, который никому не делал ничего плохого! Никому, кроме меня! Он ведь убил меня там, в том доме на холме, когда мы с соседями преследовали его. — Алекс пьяно всхлипнул, хотя был абсолютно трезв. Сгорбился. Замер на стуле нелепым манекеном. — Уби-ил, — протянул плаксиво. — Знаешь, как тяжело жить вот таким… мертвым? Знаешь?! — Он ухватил Жоржи за ворот, притянул к себе и теперь шипел и плевался ему в лицо.

— Я их не любил раньше, целителей, я подозревал, что они связаны с человеком-тенью. Сейчас я точно знаю это. Когда Рост смотрел мне в глаза, когда он приказал: «Умри», я будто заглянул в бездну! Черную-черную бездну, в которой хлопали тысячи крыльев, и холод ледяной иглой пронзал сердце. Почему я не умер, Жоржи? Почему я не остался лежать там навсегда? Ненавижу их, гадов! А Влада Роста ненавижу вдвойне! Да, я мщу ему! Им! Всем! Я их всех убью! Всех! Сделаю покойниками! Покойниками!! — Алекс обессиленно откинулся на спинку.

— Тебе надо отдохнуть. — Жоржи поднялся из-за стола, подошел к окну. За окном сгущались сумерки, и струи дождя сшивали суровой нитью бездну на земле и бездну в небесах. Посередине, жалкие и ничтожные, бултыхались люди. Они любили, страдали и ненавидели. Но, прежде всего — играли. И кое-кто из них заигрался настолько, что совершенно потерял всякие моральные ориентиры. Как больно и как жалко, что этот «кто-то» — твой друг. Бывший хороший друг.

— Думаешь, я спекся? — спросил вдруг Алекс. — Сбрендил, да?

— Скольких целителей ты убил?

— Пятерых, — Алекс надсадно рассмеялся. — Я не веду счет, не делаю засечки или татуировки. Но я помню их — каждого.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация