Не знаю, что вам известно о Меридите Бордене. Он
зарабатывает на жизнь, продавая свое политическое влияние. Когда-то я
позировала для него. Он познакомил меня с одним из местных политиков. Тот
влюбился в меня. Именно этого и добивался Борден: с моей помощью он хотел
поставить политика в такое положение, чтобы человек оказался в его руках. Франк
знал об этом и помогал Бордену как мог. Всегда отвратительно, когда муж и жена
годами живут вместе, а потом внезапно начинают ненавидеть друг друга. Тем не
менее я старалась оставаться в дружеских отношениях с моим бывшим мужем. Но эти
борденские дела выходили уже за всякие рамки. Я сказала и Бордену, и Ферни все,
что о них думаю, влюбленному политику посоветовала в такие игры играть у себя
дома и убралась оттуда.
Ну, прошлой ночью едем мы с этой женщиной по дороге, и вдруг
она говорит, что хотела бы ненадолго заехать повидать друга. Потом, между
прочим, упомянула, будто кто-то сказал ей, что мы с мужем собирались развестись,
но он бросил это дело на полдороге. Через некоторое время она начала
сворачивать на аллею, ведущую к дому Бордена. Я поняла, что это ловушка, и
схватилась за руль, чтобы помешать ей повернуть машину. В это время с аллеи
навстречу нам выехала другая машина. Нашу машину занесло.
Дон Меннинг задумалась и замолчала.
– Продолжайте, – сказал Мейсон. – Что случилось дальше?
– Нас совершенно закрутило. Я знаю, что встречная машина
ударилась о нашу, потому что почувствовала удар. Вернее, наоборот, мы ударили
встречную машину. Затем помню только, что мы проломились сквозь кусты, и
следующее: я лежу на влажной траве на левом боку, юбка у меня задралась, словно
какое-то расстояние по земле я проехала или меня протащили ногами вперед. Идет
дождь. Я немного приподнялась, стараясь понять, где я и что со мной, и сразу же
все вспомнила. Переломов как будто не было, отделалась синяками и ссадинами. Я
лежала у каменной стены, окружающей владение Бордена. Машина, на которой мы
ехали, валялась перевернутая. Женщины нигде не было. Я промокла, замерзла и
была в каком-то шоке. Выкарабкавшись на аллею, я вышла через ворота на шоссе, а
спустя некоторое время остановила проезжавшую мимо машину и попросила шофера
отвезти меня в город.
– Вы познакомились с этим шофером?
– Нет, он не сказал, как его зовут, а я не спрашивала. Я не
рассказывала ему ни о себе, ни о случившемся. Дала лишь понять, что просто шла
домой, так как поссорилась с приятелем, а перед этим ехала в его машине. Этот
шофер довез меня до места, где я могла сесть в автобус. За верхним краем чулка
у меня всегда лежит доллар. На автобусе я доехала до дома, но мне пришлось еще
звонить управляющему, чтобы получить запасной ключ. Я потеряла сумочку со всем,
что в ней было: сигаретами, губной помадой, ключами, водительскими правами.
– Вы искали ее?
– Я поискала в машине и вокруг себя на земле, но ничего не
нашла. Очевидно, эта женщина забрала сумку с собой.
– Когда случилась авария? – спросил Мейсон. – Вы не заметили
время?
– Могу сказать совершенно точно.
– Ну?
– В три минуты десятого.
– Откуда вы знаете?
– Видимо, мои часы ударились обо что-то, когда я упала, – то
ли о землю, то ли о машину. Во всяком случае, они стали и с тех пор не ходят.
– А сколько было времени, когда вы ушли с территории
Бордена?
– Примерно тридцать пять десятого. Дома я была в четверть
одиннадцатого. А почему вы спрашиваете? Разве это может иметь какое-то
значение?
– Может, и очень большое.
– А точнее?
– К сожалению, наша с вами беседа в данный момент
складывается несколько односторонне. Я могу получать информацию, но не имею
права давать ее. Пожалуйста, постарайтесь как можно подробнее описать мне
женщину, которая предложила подвезти вас.
– Мистер Мейсон, вы устраиваете мне настоящий допрос.
– Ваше время оплачено, – напомнил Мейсон.
– Вот вы какой, – засмеялась Дон Меннинг. – Ну хорошо.
Женщине, наверное, лет под тридцать или чуть больше. Ростом она примерно с
меня, около пяти футов пяти дюймов. Вес ее – от ста шестнадцати до ста двадцати
фунтов. У нее темные волосы с красноватым отливом, цвета красного дерева или
вроде того…
– Результат химии?
– Результат какой-то краски, дающей оттенок. У меня
создалось впечатление, что по природе она брюнетка.
– Что вы можете вспомнить о ее глазах?
– Глаза я запомнила хорошо, потому что у нее была
своеобразная привычка посматривать на меня, и это вызывало какое-то неприятное
ощущение. Глаза у нее темные и… это трудно описать… тоже как будто с
красноватым оттенком. Такие темные глаза, что казалось, в них нет зрачков.
Наверное, если присмотреться, зрачки можно различить, но при беглом взгляде их
совершенно не видно.
– Вы помните что-нибудь еще?
– На обеих руках у нее были кольца, это я тоже запомнила.
Бриллианты. И довольно крупные.
– Как она была одета?
– Ну, она была без шляпы, в красивом бежевом пальто. Под
пальто – платье мягкого зеленого цвета, которое очень шло к ее волосам.
– Вы видели эту женщину раньше?
– Вы хотите спросить, знала ли я ее?
– Да.
– Нет, не знала, это точно.
Мейсон взглянул на Беатрис Корнелл.
Та медленно покачала головой:
– Кого-то мне это описание смутно напоминает, но сразу не
могу понять, кого именно.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – На этот раз все. Я только
сделаю несколько снимков.
– Синяки и все остальное? – засмеялась Дон Меннинг.
– Синяки и все остальное. Главным образом синяки.
– Отлично. Беатрис покажет вам, как обращаться с этой
камерой. Задвинь шторы, Беатрис, и начнем работать.
Глава 6
Кафетерий был маленьким, уютным и славился своей домашней
кухней. Перри Мейсон, продвигая поднос по гладкой полированной стойке, выбрал
фаршированный сладкий перец, тушеную морковь, жареные баклажаны, прессованный
творог с ананасом и кофе. Расставив тарелки на столике у окна, он приготовился
спокойно поесть. Неожиданно за спиной у него мужской голос спросил:
– Это место занято?
– Нет, но ведь рядом полно свободных столов. – В голосе
Мейсона прозвучало недовольство.
– Не будете возражать, если я сяду рядом с вами?
Мейсон с возмущением поднял глаза и наткнулся на взгляд
лейтенанта Трэгга из отдела по расследованию убийств столичного полицейского
управления.
