Дру покачал головой.
– Суд должен указать вам, мистер Дру, что если вы не ставите
под сомнение показания этого свидетеля, следовательно, есть достаточные
основания полагать, что мисс Стрит действительно разговаривала с мистером
Борденом.
– Мы это понимаем, ваша честь, – ответил Дру. – Но наши
опровержения будут строиться не на допросе этого свидетеля.
– Как вам угодно.
– Тогда все, – произнес Мейсон. – Мы выиграли, ваша честь.
Судья взглянул на Гамильтона Бергера и Сэма Дру. Они были
заняты оживленной беседой.
– Такое впечатление, мистер обвинитель, – сказал Эрвуд, –
что в настоящий момент ситуация довольно резко изменилась. По показаниям
незаинтересованного свидетеля, в чьей честности суд совершенно не сомневается,
какой-то мужчина находился в доме Бордена в несколько минут двенадцатого. Этот
человек ответил на звонок телефона, но, согласно показаниям свидетеля
обвинения, единственным человеком, который находился в это время в доме
Бордена, был сам Меридит Борден.
– С разрешения суда, – Бергер снисходительно улыбнулся, –
нам хотелось бы вызвать свидетеля, чьи показания могут несколько прояснить
ситуацию.
– Ну что ж, вызывайте.
– Мы просим на свидетельское место Франка Ферни.
– Вы уже приносили присягу, – обратился к нему Бергер, –
поэтому сразу начнем с допроса. Вы слышали показания мисс Стрит, которая только
что была здесь?
– Да, сэр.
– Вы знаете что-либо о беседе, про которую она рассказывала?
– Да, сэр.
– Что именно?
– То, что эту беседу вел я.
В улыбке Гамильтона Бергера был нескрываемый триумф.
– То есть вы являетесь тем человеком, который назвался
Меридитом Борденом?
– Да, сэр.
Гамильтон Бергер с преувеличенной любезностью поклонился
Перри Мейсону.
– Можете допрашивать, – сказал он и сел.
Мейсон встал так, чтобы оказаться лицом к лицу со
свидетелем.
– Вы сказали нам, – начал он, – что ушли из дома Бордена в
шесть часов, рассчитывая вернуться только утром. Вы хотели пойти обедать со
своей девушкой?
– Правильно, но я вернулся и ночевал в доме.
– В какое время вы вернулись?
– Приблизительно без десяти одиннадцать.
– И каким образом вы доехали?
Свидетель усмехнулся, усмехнулись также Гамильтон Бергер и
Сэм Дру.
– Я приехал на автомобиле, – ответил Ферни.
– Один? – резко спросил Мейсон.
– Нет, сэр.
– Кто был с вами?
– Женщина.
– Что за женщина?
– Доктор Маргарет Коллисон.
– Какой доктор?
– Ветеринар.
– Каким образом вы вошли на территорию?
– Мы подъехали к закрытому заднему входу. Доктор Коллисон
поставила свою машину, а я вывел на поводке из машины собаку, открыл калитку,
отвел собаку на место и посадил ее в клетку. Когда я сажал ее, было примерно
без десяти, ну, возможно, без пяти минут одиннадцать. Потом я спросил доктора
Коллисон, не зайдет ли она выпить чего-нибудь, и она ответила, что с
удовольствием, тем более что ей хотелось повидать мистера Бордена и поговорить
с ним о собаке.
– И что вы сделали?
– Я проводил ее к задней двери дома, открыл замок своим
ключом, и мы вошли.
– Что потом?
– Я прошел в кабинет мистера Бордена, но его там не было. Я
предположил, что… Хотя, наверное, я не имею права говорить о своих
предположениях.
– Продолжайте, – разрешил Мейсон. – Раз обвинение не возражает,
я тем более не собираюсь этого делать. Мне нужно точно знать, что произошло.
– Значит, я предположил, что он работает в студии – то ли
снимает, то ли проявляет, – и посоветовал доктору Коллисон подождать: может, он
спустится вниз. Только я приготовил два коктейля, как вдруг завыла сирена,
включились прожектора и автоматически открылись дверцы собачьих клеток. Я
услышал, как собаки с лаем помчались к стене, затем уже по лаю догадался, что
тот, кто поднял весь этот переполох, сумел перебраться через стену. Я вернулся,
посоветовал доктору Коллисон выпить, а потом уже решил посмотреть, что же там
произошло, почему включилась сигнализация. Затем я вышел на улицу и свистом
отозвал собак. Когда я был на улице, зазвонил телефон. Я быстро вернулся и
увидел, что доктор Коллисон уже взяла трубку. Она объяснила, что какой-то
мужчина спрашивал мистера Бордена, а она ответила, что мистер Борден приказал
его не беспокоить.
– Дальше?
– Спустя некоторое время телефон снова стал звонить.
– И что тогда произошло?
– Я взял трубку, так как подумал, что, наверное, это полиция
интересуется причиной включения охранной сигнализации.
– А кто звонил?
– Звонила молодая женщина. Я узнал голос, когда услышал мисс
Стрит. Она очень точно передала содержание нашей беседы по телефону. Я
действительно назвался Меридитом Борденом, сказал, что собаки не причинят
никому вреда, что я выключу прожектора и посажу собак в клетки. На самом деле
собаки уже сидели на своих местах.
Мейсон задумчиво рассматривал свидетеля. Напротив адвоката,
за столом обвинения, Гамильтон Бергер и Сэм Дру выразительно усмехались,
чувствуя, как в процессе перекрестного допроса победа обвинения становится все
более ощутимой. Под предлогом экономии времени они заставили Ферни в первый раз
сказать только самое основное, отказавшись от дальнейших вопросов, этим они
буквально вынудили Мейсона на перекрестном допросе опровергать самого себя.
– То, что вы назвались по телефону Меридитом Борденом,
являлось для вас обычным делом?
– Конечно, – ответил свидетель. – В тех случаях, когда
мистер Борден приказывал его не беспокоить, а кто-нибудь настаивал на том, что
хочет говорить именно с ним, я назывался Борденом и говорил, что очень занят и
прошу меня не беспокоить.
– И часто вы это делали?
– Нечасто, но делал.
– Можете вы описать доктора Коллисон? – спросил Мейсон.
– Она женщина-ветеринар, которая отлично лечит собак.
– Сколько ей лет?
– Я не очень-то умею определять возраст женщин, но она
сравнительно молода.
– Конкретнее.
