Лейтенант Трэгг снова занял место свидетеля.
– Прошу вас, мистер Мейсон. – По тому, как Эрвуд произнес
эти слова, было вполне очевидно, что он твердо решил не дать Мейсону
возможности тянуть время.
– Лейтенант Трэгг, – начал Мейсон, – вы уже показывали, что
было найдено как на месте убийства, так и в студии, где находилось тело, не так
ли?
– Да, сэр.
– Теперь я задам вам следующий вопрос. Правда ли, что,
осматривая кабинет Меридита Бордена, вы нашли нечто очень значительное, с вашей
точки зрения, но что к данному делу приобщено не было, то есть было скрыто?
Трэгг нахмурился.
– Ваша честь, – вмешался Бергер, – это оскорбительно. За
такие вещи нужно наказывать. Мы ничего не скрываем.
– Вы это утверждаете? – спросил его Мейсон.
– Конечно, сэр!
Мейсон усмехнулся, глядя на Трэгга, который явно чувствовал
себя не в своей тарелке.
– Давайте лучше послушаем, что скажет свидетель.
Судья хотел было возразить, но, взглянув на Трэгга, внезапно
передумал и наклонился в сторону свидетеля, приготовясь слушать.
Трэгг ответил с явной неловкостью:
– Я не совсем понял, что вы имели в виду под словом
«скрыто».
– Я спрошу по-другому. Правда ли, что было найдено нечто, с
вашей точки зрения, крайне важное, по поводу чего вас проинструктировали не
говорить ни слова во время допроса в суде?
– Ваша честь, я возражаю! – закричал Бергер. – Перекрестный
допрос не может касаться этой темы. Для этого нет оснований, так как свидетелю
не задавали вопрос, кто его инструктировал, и предмет не был описан.
Мейсон, теперь уверенный в своей догадке, улыбнулся:
– С разрешения суда, я задам дополнительный вопрос.
– А вопрос, заданный раньше, берете назад?
– Да, ваша честь.
– Хорошо, продолжайте.
– Скажите, лейтенант Трэгг, это правда, что при обыске в
кабинете покойного Меридита Бордена вы обнаружили скрытый микрофон, ведущий к
записывающему устройству, и запись беседы Меридита Бордена и Джорджа Анслея? И
разве Гамильтон Бергер не советовал вам ни словом не упоминать об этой записи
на предварительном слушании?
– Ваша честь, – опять встал Гамильтон Бергер, – мы возражаем
на основании того, что, во-первых, задано сразу несколько вопросов, во-вторых,
перекрестный допрос не должен касаться этой темы, в-третьих, это не истинное
контропровержение и…
– Задавайте вопросы по одному, мистер Мейсон, – прервал
судья тираду Бергера.
– Лейтенант Трэгг, осматривая помещение, вы обыскивали
кабинет Меридита Бордена? – спросил Мейсон.
– Да, сэр.
– Вы нашли там скрытый микрофон?
– Да, сэр.
– Вел ли этот микрофон к какому-либо записывающему
устройству?
– Да, сэр.
– Вы нашли это устройство?
– Да, сэр.
– Содержало ли оно пленку с записью беседы между Джорджем
Анслеем и Меридитом Борденом?
– Я не знаю.
– Что оно содержало?
– Это была какая-то запись какой-то беседы.
– И Гамильтон Бергер, окружной прокурор, приказал вам не
упоминать об этой записи на предварительном слушании?
– Одну минуту, ваша честь. – Бергер поднял руку. – Перед тем
как свидетель ответит, я хочу заявить возражение на основании того, во-первых,
что это вопрос спорный и не относится к делу, во-вторых, перекрестный допрос не
должен касаться этой темы, в-третьих, это не истинное контропровержение,
в-четвертых, это показания с чужих слов.
– Вопрос сформулирован таким образом, – сказал судья, – что
свидетель не может ответить двусмысленно. Однако, если вспомнить, с каким
возмущением обвинение отрицало, что оно скрывает доказательства, возражение
становится чисто техническим. Тем не менее суд принимает возражение на
основании того, что это показания с чужих слов. Мистер Мейсон, принято
возражение к форме поставленного вопроса.
– Понимаю. – Мейсон заметил ударение, которое судья сделал
на последних словах. – Я спрошу по-другому. Лейтенант Трэгг, почему вы не
упоминали о записи этой беседы, когда в первый раз давали показания в суде?
– Мы возражаем на основании того, что это несущественно, не
имеет отношения к делу и перекрестный допрос не должен касаться этой темы, –
опять вмешался Бергер.
– При данной форме вопроса возражение отклоняется.
Отвечайте, свидетель.
– Меня об этом не спрашивали.
– Но вас же спрашивали о всех предметах, найденных в
кабинете? – продолжал Мейсон.
– Да, сэр.
– И вы описали все, что нашли?
– Да, сэр.
– Как вы считаете, лейтенант, вы не стали бы говорить о
пленке, если бы вас специально не просили молчать?
– Мы возражаем, – сказал Гамильтон Бергер. – Вопрос спорный
и не должен входить в перекрестный допрос.
– Возражение отклоняется, – резко ответил судья. – Вопрос
изменен так, чтобы выявить, насколько свидетель пристрастен. Отвечайте,
лейтенант.
– Я намеренно решил ничего не говорить, пока меня не
спросят, – объяснил Трэгг.
– Вы пришли к такому решению самостоятельно, лейтенант,
независимо от тех инструкций, которые вам дал окружной прокурор?
– Мы возражаем, – снова начал Гамильтон Бергер, – с
разрешения суда…
Эрвуд покачал головой:
– Возражение отклоняется, мистер Бергер. Вопрос касается
намерений свидетеля. Если окажется, что свидетель пришел к такому решению по
просьбе обвинения, значит, на свидетеля было оказано давление, не выявленное
при прямом допросе, а это не может оставить суд равнодушным. Отвечайте на
вопрос, лейтенант Трэгг.
– Да, – сказал тот после некоторого колебания, – мне дали
указание: если меня не спросят, ничего об этом не говорить.
Мейсон старался использовать достигнутое преимущество.
– Единственным основанием вашего решения не говорить об этой
записи ни слова, если вас специально не спросят, было указание, данное вам
окружным прокурором, не так ли?
– То же самое возражение, – заявил Бергер.
– Отклоняется, – отрезал судья. – Отвечайте на вопрос,
свидетель.
– Да.
– Тогда я считаю, – сказал Мейсон, – что в интересах
правосудия эта запись должна быть прослушана в суде.
