— Скажи, твоя информация имеет отношение к телу? — спросил Фред у Окори. — Я должен это знать, иначе и начинать-то не стоит. У меня есть выходы на людей, у которых имеются денежки, но ты должен сообщить мне хоть что-нибудь. Какой-нибудь интересный факт.
Окори немного подумал, потом кивнул.
— Да, моя информация имеет отношение к телу, и это настоящая бомба, — сказал он и, соскользнув с табурета, направился к выходу. Фред проводил его взглядом, потом опустил глаза и увидел рядом с допитым бокалом «крейфа» скомканный клочок бумаги с номером телефона. Оглядевшись по сторонам, он накрыл бумажку ладонью и сгреб к себе в карман. Когда-нибудь, пообещал себе Фред, он научится вести себя естественно и непринужденно, как и подобает настоящему журналисту, ведущему серьезное расследование.
43
Нат прекрасно понимал, что теперь — после попытки самоубийства — за ним будут следить еще тщательнее, чем раньше. Он также обратил внимание, что два-три человека из тех, кто ухаживал за ним, исчезли. Одним из них был Окори Чимве. Очевидно, их уволили за то, что они заснули на дежурстве или оставили открытой палату, где хранились лекарства. Нат жалел их, но не оправдывал. На месте Гарта он, скорее всего, поступил бы так же. Кроме того, он еще не мог позволить себе тратить силы, сокрушаясь о судьбе уволенных санитаров.
Как и предлагала Персис, в мозг Ната ввели еще какое-то количество стволовых клеток. Это было необходимо, чтобы увеличить количество проводящих путей, ведущих от переднего участка коры к лимбической системе, и таким образом гасить большую часть отрицательных эмоций, которые генерировал средний мозг. Результатов, однако, следовало ждать не скоро: даже с гартовским стимулятором рост новых нейроцитов мог занять несколько недель. Но хуже всего то, что покушение на самоубийство стало для Ната настоящим моральным и психологическим падением. Подобный шаг совсем не в его характере, и теперь он презирал себя за проявленную слабость. С другой стороны, Нат по-прежнему плохо представлял, как он сумеет адаптироваться к изменившимся реалиям.
Однажды вечером — через несколько дней после операции — к нему в палату постучалась Персис. Теперь все, включая санитаров и сиделок, обязательно стучались, прежде чем войти, словно боясь нарушить его уединение. Можно было подумать, что неудачная попытка покончить с собой сделала Ната полноценной личностью, обладающей собственной волей и правом на частную жизнь.
— Я хотела спросить, не хочешь ли ты немного прогуляться, — сказала Персис. Они уже давно были на «ты».
— Снаружи?
Нат давно мечтал о чем-то подобном, добивался, спорил, но теперь, когда ему выпала такая возможность, неожиданно оробел. У лифтов он заметил, что Персис приложила к сенсору большой палец, догадался, что система безопасности настроена на ее отпечатки. Ему очень хотелось самому иметь возможность вызывать лифт и выходить из здания, но пока это оставалось — увы — недостижимой мечтой.
У дезинфекционных камер Персис остановилась и показала на шкафчики с биозащитными костюмами:
— Ты должен надеть эту штуку, Нат. Это мое единственное условие.
— Зачем?
— Ты все еще слишком слаб и уязвим для внешних воздействий. Костюм защитит тебя от загрязненного воздуха.
— А когда я достаточно окрепну, чтобы выходить без костюма?
— Не знаю. Может быть, никогда. В наше время многие люди постоянно пользуются разного рода дыхательными аппаратами, масками, респираторами и прочим. В дни, когда воздух особенно сильно загрязнен, нам даже приходится прибегать к кислородным аппаратам. Правда, в последнее время большинство людей предпочитает больше сидеть дома, но мне это не нравится. Я не хочу бросать свои прогулки.
И Персис удалилась в кабинку, чтобы переодеться. Когда она вышла, Нат увидел, что у нее на шее висит на ремешке баллон с широкой отводной трубкой, которая издала негромкое шипение, стоило Персис снять защитный колпачок.
— Это очиститель воздуха, — пояснила Персис, перехватив его вопросительный взгляд.
Присмотревшись, Нат заметил что-то вроде полупрозрачного облака, окутавшего ее голову. Очевидно, это какой-то адсорбент, поглощающий вредные примеси.
Потом они поднялись в вестибюль, где за столиком охранника сидел Сирил, и вместе вышли наружу.
К этому моменту у Ната уже слегка кружилась голова, поэтому на ступеньках крыльца он споткнулся и чуть не упал. Персис успела вовремя подхватить его под локоть и помогла сохранить равновесие, но Нат этого не заметил. Выпрямившись во весь рост, он с жадностью оглядывался по сторонам. Позади него высилась башня из черного стекла, окруженная просторной парковкой. Парковку огораживала глухая стена — такая высокая, что перебраться через нее было бы затруднительно и не будь ее верх оплетен колючей проволокой, тускло блестевшей даже в темноте.
— Да, — сказал Нат, — есть вещи, которые не меняются.
— Какие, например? — спросила Персис.
— Заборы. Колючая проволока. Охрана.
Она ничего не ответила, и Нат стал рассматривать стоявшие на парковке машины. То, что это именно средства передвижения, он угадал без особого труда, однако они мало походили на автомобили, к которым Нат привык. Некоторые из них — с обтекаемыми капотами и короткими, словно зазубренными крыльями — выглядели достаточно комично.
— В южных штатах — особенно в пустынных районах — многие машины ходят на солнечной энергии, — объяснила Персис. — Преобразователи энергии вмонтированы непосредственно в кузов.
— Разумно, — согласился Нат, внимание которого привлекли гигантские купола, возвышавшиеся над некоторыми зданиями по соседству.
— Интересно, днем все это выглядит по-другому?
— Я думаю, некоторые наши архитектурные новшества могут тебя удивить, — сказала Персис. — Некоторые критики называют новый стиль брутально-индустриальным, но многим он нравится. Кое-кто даже находит его красивым. Кстати, большая часть города тоже снабжается энергией за счет солнечных батарей. У «Икора» — впрочем, как и у большинства медицинских учреждений — есть собственный, резервный источник питания — небольшая электростанция… — Она пристально посмотрела на него: — Я хотела извиниться перед тобой, Нат.
— За что?
— Я могла помочь тебе справиться с депрессией. Я могла бы дать тебе синтетические антидепрессанты, которые были популярны в твое время. Сейчас ими уже почти не пользуются, но несколько фирм все еще их производят… «Икор» в том числе. Словом, мне следовало использовать эти простые и эффективные средства, но не сделала этого, потому что антидепрессанты замедляют рост нейронов. Теперь мне кажется, что я допустила ошибку, и я прошу извинить меня…
Нат покачал головой:
— Я сомневаюсь, что от этого могло что-то измениться. Я все равно сделал бы то, что пытался сделать, потому что я не хочу жить в вашем мире. В этом проблема, а вовсе не в том, какое лекарство нужно было мне дать.
