— И кто победил? — осведомился Нат. — Силы прогресса и демократии или…
Персис покачала головой.
— Никто не победил, — с горечью проговорила она. — После десяти лет жестоких сражений и миллионных потерь с обеих сторон был заключен мирный договор, но что он дал? Да, наши страны получили возможность поддерживать на плаву свою нефтезависимую экономику еще в течение полутора десятка лет, но стоила ли игра свеч? Правильно ли мы поступили, своими руками толкая нашу страну — и весь мир — навстречу сильнейшему экономическому кризису, от которого мы не оправились до сих пор и, возможно, вообще никогда не оправимся?
— Кто-нибудь использовал ядерное оружие во время этих… нефтяных войн?
— Да. В 2046 году Индия сбросила водородную бомбу на Пакистан. В результате ответной ядерной атаки весь Кашмир превратился в радиоактивный кратер. Нужно сказать, что нефть здесь была почти ни при чем. Согласна, эти две страны имели давние счеты, но вести себя так безответственно… Их правительства поступили как дети, которые, ссорясь из-за тряпичной куклы, готовы разорвать ее на части, лишь бы она не досталась противнику.
— Вот не думал, что до этого когда-нибудь дойдет, — сказал Нат. — Конечно, Индия и Пакистан все время грызлись из-за территории, но чтобы бомбить друг друга…
Персис вопросительно посмотрела на него, и он кивнул в знак того, что она может продолжать.
— В 2054 году из-под земли выкачали последний баррель нефти, добыча которого была экономически оправдана. Кое-где нефть еще осталась, но ее месторождения либо очень невелики, либо условия ее залегания делают разработку невыгодной. Исчезновение важнейшего энергоносителя и глобальное потепление и вызвали жесточайший экономический кризис, какого еще не знала история.
— Большинство людей озабочены только повседневной жизнью, — медленно проговорил Нат. — Они погружены в собственные мелкие проблемы, вроде налогов и страховых выплат, и считают, что обо всем остальном должен позаботиться кто-то другой, например правительство. Я тоже был таким и никогда не заглядывал в будущее. Занимался другим, да и особого желания думать о подобных вещах не испытывал.
Персис кивнула:
— Да, так было. Но пришла беда — отворяй ворота. Людям пришлось круто изменить свой образ жизни. Некоторые страны были вынуждены вернуться к самым примитивным экономическим формам. Фермеры продавали свою продукцию там, где они ее выращивали, многие люди ели только то, что могли посадить у себя на огороде. В странах с сухим и засушливым климатом основными поставщиками продовольствия стали биосферы, работающие на водородных топливных элементах. Увы, решая наши насущные проблемы, мы почти упустили из виду еще одну экологическую проблему — опустынивание Африки. Этот процесс начался в самом центре Черного континента и быстро достиг побережья. Он сопровождался массовым голодом и распространением болезней, которые с ветрами и иммигрантами очень скоро пересекли Атлантику и добрались до наших берегов. Эпидемии самых страшных болезней разразились именно тогда, когда мы были слабее всего и не могли эффективно им противостоять.
— Какие именно болезни ты имеешь в виду? — уточнил Нат.
— Энцефалит Западного Нила, атипичная пневмония, птичий грипп и многое другое. В наименее благополучных районах появились даже бубонная чума и проказа. Это были новые штаммы, устойчивые к девяносто двум процентам известных антибиотиков, поэтому мы мало что могли сделать. Детская смертность достигла небывалого уровня — подобное наблюдалось в последний раз больше двухсот лет назад. Нефтяные войны были забыты — теперь каждая страна пыталась справиться с хаосом, локализовать очаги инфекции и наладить процесс утилизации инфицированных трупов. Трубы крематориев возносились над городами выше, чем шпили соборов и кресты церквей. Если эти трубы начинают изрыгать дым, сразу становится ясно, что где-то в разгаре очередная эпидемия… Извини, Нат, но именно так обстоят дела.
Нат поймал себя на том, что кивает, словно китайский болванчик.
— Население страны резко сократилось. Болезни унесли почти двадцать миллионов жизней.
— Господи помилуй! — вырвалось у него.
— Сейчас численность населения стабилизировалась, но как долго продлится этот период относительного спокойствия, никто не знает. Воздушные путешествия практически прекращены, авиационная промышленность почила в бозе, поскольку никакой замены керосину и газолину в те времена так и не нашлось. Сейчас, правда, появилось новое поколение летательных аппаратов, использующих альтернативные топливные элементы, но, как ты, наверное, заметил, они стали гораздо меньше. Думаю, расцвет авиации, пришедшийся на конец XX столетия, навсегда остался в прошлом. Политики, дипломаты, некоторые бизнесмены все еще летают, но иммиграция практически прекратилась. Все страны — и даже отдельные штаты, как у нас, — предпочли закрыть границы, лишь бы не подвергать себя опасности новой эпидемии. Как ни парадоксально, менее развитые общества с аграрной экономикой — например, государства Восточной Европы и Южной Америки — переносят эту добровольную изоляцию не в пример легче, чем страны, ушедшие далеко вперед по пути прогресса промышленности и науки. Я имею в виду в первую очередь государства Северной Европы, да и Северной Америки тоже… Большинство наших штатов уже не способны производить продовольствие. Некогда плодородные равнины Среднего Запада разрушены эрозией и превратились в гигантские зоны пыльных бурь, наподобие африканских пустынь. Никто, видишь ли, не следил за состоянием почв, никто не заботился о них, и вот чем это обернулось!
— Неужели все так плохо и тебе совершенно нечем меня порадовать? — спросил Нат.
— Почему же? Я как раз собиралась перейти к единственной хорошей новости. — Персис грустно улыбнулась. — Обилие проблем стимулировало развитие науки и изобретений. Наша программа по использованию солнечной энергии не знает себе равных. Теперь огромные здания вроде этого полностью обеспечиваются энергией за счет экологически чистых и практически неисчерпаемых источников. Процветают железные дороги, переведенные на питание от солнечных батарей. Не отстает и судоходство — в настоящее время эти два вида транспорта главенствуют в мире. Как видишь, мы многое потеряли и теперь относимся особенно бережно к тому, что у нас осталось. Главное же заключается в том, что наше общество почти не производит отходов, загрязняющих окружающую среду, и в этом — наша главная надежда.
— Вы, должно быть, здорово злитесь на мое поколение — на тех людей, которые жили до вас?
— Да, приходится признать, что мы относимся к образу жизни наших предков без особого пиетета. Поколение беби-бумеров
[13]
печально известно своей жадностью, склонностью к излишествам и полной безответственностью по отношению к собственным потомкам, — проговорила Персис. В ее голосе не слышалось ни злобы, ни раздражения, и все же Нат остро почувствовал свою вину. Он вспомнил лекции в Обществе попечения о будущем, на которые время от времени вытаскивала его Мэри. Тогда его только злило, что она не дает ему отдохнуть в редкий свободный вечер, а ведь на этих лекциях речь шла именно о том, чего можно ждать от будущего, если не принять самых решительных мер по защите окружающей среды от разрушительного воздействия техногенных и антропогенных факторов. Сейчас-то ему ясно, что из них двоих именно Мэри была дальновиднее и разумнее. И храбрее, ибо она не боялась повернуться лицом к будущим проблемам, тогда как Нат только и делал, что посмеивался да дразнил ее. Каким же недалеким, самодовольным и ограниченным казался он себе теперь!
