Можно просто наслаждаться спокойной обеспеченной жизнью. И перестать ждать. И всё забыть. Что плохого?
В Большом Доме подобные симптомы остроумно называют «раком личности».
Макмар вышел из здания вокзала и пошёл, сам не понимая куда. Остановился перед ступеньками, ведущими вниз, на станцию «Киевская».
Нельзя. Его ждут в метро.
Надо на Белорусский вокзал. Жаль, денег осталось мало – не рассчитал. Можно добыть, как это делает Обходчик: заглянуть в ближайший банк и, пользуясь Слоями, взять немного из хранилища. Так просто!
Но в Слои нельзя. Там ловушки.
Отправиться к какому-нибудь другому изгнаннику, прижившемуся в Москве? Но их нет! За десять лет проклятый Обходчик переловил всех, кто сумел спрятаться в период безвластия. Выжил только Макмар – потому что не вмешивался.
Потому что не хотел светиться.
Тогда было нельзя и теперь тоже.
Любое применение магии приведёт к столкновению, а этого нельзя допустить.
Надо ждать, пока прибудут остальные. И тогда закончится всякое ожидание – для всех и навсегда.
Ожидание станет первым из того, что он уничтожит в этом мире. Ожидание и время во всех его проявлениях.
* * * 01:07 * * *
Это случилось после обеда – в половине третьего, если верить часам, подобранным на прошлой неделе. Красивые такие часы, почти целые. Правда, у них было по пятьдесят минут в часу и по сто секунд в минуте, но в остальном – нормальный измеритель времени.
Полустёртые надписи на корпусе часов могли быть китайскими или корейскими иероглифами. Или какими-то другими. Отсутствие батарейки и какого-либо другого источника энергии тоже наводило на подозрения. Понятно же, что Гьершаза собирала мусор не только с Земли!
И не только мусор: штуковина, свалившаяся сверху и с грохотом похоронившая под собой горку полезных стеклянных дисков (а ведь их можно было бы использовать вместо тарелок!), не производила впечатления бесполезной.
Это был прибор. Большой. Даже скорее машина, на что однозначно указывали ряды колёс, расположенные с двух сторон выпуклого и как бы раздутого изнутри корпуса. Зелёная краска, которая покрывала корпус, расплавилась и теперь облезала, словно кожа.
После падения машина заворчала, задёргалась и начала шевелить колёсами, восстанавливая равновесие. Справившись с этой задачей, повибрировала немного и наконец затихла. Посреди одной из стенок появилась круглая щель. Люк откинулся – и наружу вылез человек.
– Ну, ни фига же себе! – сказала Варя-2, стоя перед «подарочком».
Она бы предпочла, чтобы потенциальные тарелки остались целыми, а машина упала в другом месте. Или вообще бы не падала… Хотя так интереснее – ведь Лоцмана нет рядом, и можно самой разрулить ситуацию.
Девушка с интересом взглянула на пришельца. Он выглядел вполне по-человечески: плотно сбитый мужчина в голубом мешковатом комбинезоне, русые прямые волосы, простоватое и глуповатое лицо, украшенное растерянной улыбкой.
– Приветствуем вас на планете Земля! – громко и торжественно сказала Варя-2, хотя кроме неё в округе никого не было (не считать же тинников, гидр и шешавней!), а сама округа не имела ни малейшего отношения к третьей планете от Солнца.
Пришелец сказал что-то неразборчивое. Потом повторил, раздельно и тщательно выговаривая каждое слово.
Варя-2 покачала головой.
– Я пришёл хороший, – сказал пришелец, смешно коверкая слова.
Синее Наречие, простое, понятное, самое известное среди искусственных языков. Да ещё и в упрощённом варианте…
– Я хороший тоже, – ответила Варя-2.
Пришелец широко улыбнулся и протянул руку. Из грязи вылезло щупальце гидры и схватило гостя за предплечье. Но прежде чем Варя-2 успела прийти на помощь, он достал из-за пояса диковинный пистолет и отстрелил кусок щупальца, а потом перекувыркнулся, отпрыгнул в сторону – и всадил второй заряд в высунувшуюся тварь. Во все стороны полетели куски дымящегося мяса, приятно запахло грилем и сосисками.
– Хорошо, – сказал Варя-2. – Он быть плохой. Ты сделать правильно.
Пришелец резко выдохнул, выпрямился, убирая оружие в кобуру, и снова протянул руку. Варя-2 поспешно протянула свою.
– Ясинь, – представился пришелец, указывая себе на грудь.
Варя-2 кивнула, указала на себя… И промолчала.
– Имя? – пришелец внимательно посмотрел на девушку.
Она грустно вздохнула.
– Имя нет.
– Человек есть имя! Человек должен имя! – возразил пришелец.
– Человек есть имя, человек должен имя, – кивнула Варя-2 и снова указала на себя. – Имя нет.
– Человек? – пришелец указал на девушку, подняв кустистые брови так высоко, что они исчезли под растрёпанными волосами, падающими на лоб.
Варя-2 пожала плечами.
– Знания нет, – ответила она.
Не объяснять же Ясиню, что её учитель и по совместительству создатель обещал дать ей имя после завершения учёбы! Лоцман прекрасно обходился «Эй, ты» и «дурочка», а других собеседников у Вари-2 не было.
Брать имя той, первой, не хотелось из принципа. Это ведь означало, что придётся признать себя копией…
– Что с тобой делать? – спросила она, по рассеянности перейдя на русский и тут же поправилась:
– Ты искать что?
Ясинь обернулся к своей машине.
– Я искать нет… – возразил он и тут же поправил:
– Я не искать. Я идти. Быстро идти. Враг… Прочь… Ммм! – он смешно покрутил головой, злясь на ограниченность словарного запаса.
«Учил по записям, – догадалась Варя-2. – Периферийный мир, минимум контактов».
– Я искать дом, – сказал Ясинь, пристально глядя на Варю-2 серьёзными голубыми глазами. – Новый дом.
– Я понять, – ответила девушка. – Новый хороший дом. Старый дом враги. Старый дом плохо.
Ясинь кивнул и еле слышно добавил:
– Старый дом я взять смерть.
Варя-2 окинула взглядом Гьершазу, посмотрела на машину Ясиня, почесала сморщенный от мыслительных усилий лоб.
Можно дождаться Лоцмана. Можно оставить Ясиня здесь. А можно взять – и открыть лаз, тем более что точку выхода она помнила: лестничная площадка перед квартирой Обходчика. Он не сильно обрадуется, но это же его работа – заботится о пришельцах! А помочь ему в его работе – значит, получить дополнительное право зайти к нему домой.
Время – около трёх дня. Понедельник, но школа-то не на весь день! Та, первая, вполне может быть дома. А значит…
Осталась пустячная проблема: самой, без подстраховки учителя, выстроить лаз на Землю. Ерунда, конечно! Всё когда-нибудь приходится делать в первый раз!
