Колдунья вгляделась в кошмарное видение, в человеческое существо, о котором забыла Смерть, а Время терзало уже целую вечность. Она почувствовала прикосновение к руке и отвернулась от изображения. Никто ничего не заметил. Впрочем, они и не могли видеть.
— Вы вновь с нами, моя дорогая? — спросило ее идеальное подобие господина Роземонда.
Роберта ответила не сразу. Она не сводила глаз с гладкой кожи кисти с ухоженными ногтями, потом поглядела прямо в глаза графу.
— Это здание навевает печаль, — сказала она. — Прошу меня простить. Накатило что-то.
— Не извиняйтесь! — воскликнул Пакстон, автор проекта. — Мы не предвидели такого воздействия. А ведь Дворец посвящен свету. Однако под моими хрустальными сводами теряют сознание множество женщин. Кто бы поверил, что такое количество стекла вызывает странные мечты?
«И кошмары», — дополнила колдунья.
— Пакстон, вы истинный поэт, — подхватила Виктория. — Я была права, поддержав ваш замысел.
Гости хвалили друг друга. Произносились тосты. Роберта не осмеливалась смотреть на отражения в хрустальных фасадах. Истинный облик могло скрыть только заклинание четвертого уровня. Но ни одно колдовство, насколько она знала, не могло поддерживать жизнь в графе. Этот человек, пригласивший их на обед, прожил несколько веков. Но колдунье было известно, что в этом мире нет бессмертных.
— Мисс Моргенстерн, наверное, думает о своем расследовании, — произнес Палладио. — Нас оно удивительно волнует. Может, скажете, что вам уже удалось узнать?
Мартино молчал, наблюдая за Робертой.
— Я знаю, кто убил Мэри Грэхем, — спокойно ответила она, наблюдая за реакцией графа в гигантском зеркале.
Голова мумии вдруг приподнялась. Острые, как кнопки, глаза остановились на Роберте.
— Вы знаете, кто убил Мэри Грэхем? — переспросило идеально-гладкое воплощение. — Вот это новость! А еще что?
Симмонс и Мартино обменялись непонимающими взглядами.
— У убийцы несколько имен: Монтегю Джон Друитт, Северин Клоссовский, доктор Рослин Д'Онстон Стивенсон. Я называю только лучших.
Побелевший как скатерть Симмонс едва сумел выговорить:
— Боже правый, как…
Роберта сжалилась и тут же сообщила расследователю:
— Дополнительные сведения. Убийца назвал жертву Энни Чепмен, а не Мэри Грэхем. Я проверила в архивах Криминального отдела. Эта Энни Чепмен действительно существовала, как Виктория, Пакстон и Брюнель. — Колдунья оглядела три воплощения и снова повернулась к графу. — Если наш человек любит историю, как, похоже, любите ее вы, полагаю, что в ближайшие ночи еще три невинных жителя покажут Потрошителю свои внутренности.
На несколько секунд воцарилась полная тишина.
— Ну конечно, Потрошитель, — пробормотал Мартино. — Джек. Вернее, кто-то, кто считает себя им.
— У вас есть доказательства? — спросил Палладио после недолгого раздумья.
Роберта с яростью бросила на стол салфетку, переполошив гостей, в том числе и Мартино.
— Быть может, вы считаете, что Мэри Грэхем споткнулась и распорола брюхо об острый камень? В вашем историческом городе бродит убийца, житель, который с огромной достоверностью играет свою новую роль. И он не один.
— Что вы хотите сказать? — спросил Мартино.
Роберта смотрела на Палладио, похожего на зверя, попавшего в западню. Граф попросил Викторию, Брюнеля и Пакстона пройти в другую часть корабля, где их ждали напитки. Гости беспрекословно повиновались. Заклинание действовало и в виде приказа, и в виде обольщения.
— Что вам точно известно? — спросил он, когда чужие уши оказались далеко.
— Убийца носит жилет с особым змееобразным рисунком. Я разослала его описание по всем гардеробам города. Такой костюм облюбовали несколько жителей. Но данные на них мне не сообщили, несмотря на неоднократные требования.
— Все верно, мисс Моргенстерн. Успех моих исторических городов основан на полной анонимности. Вы не можете…
Роберта стукнула кулаком по столу.
— Мне плевать, что ваши дурацкие воссоздания служат Луна-парком для растленных и развратных миллиардеров. Исторический город или нет, но он находится под юрисдикцией министерства, на которое я работаю. Откажете в сотрудничестве, и я закрою Лондон за серьезное нарушение национальной безопасности.
— Не осмелитесь, — уверенно сказал граф.
— И церемониться не буду, — тут же возразила Роберта. — И не пытайтесь воздействовать на меня заклинанием. Палладио, я вижу вас таким, какой вы есть на самом деле.
Роберта с наслаждением увидела в зеркале, как, услышав эту новость, вздрогнуло изображение скрюченного старикашки. Симмонс попытался отвлечь внимание.
— Лично мне интересно, — начал он, поджав губы, — как мисс Моргенстерн смогла столько разузнать об убийце.
Роберта глянула на него, как кошка на мышь.
— Задайте ей прямой вопрос, — отпарировала Роберта, — быть может, она вам ответит.
Палладио поднял руку, успокаивая спорщиков.
— Белая магия, — сказал граф. — Или черная магия. Не важно. Я не знал, что министр Фулд использует таких людей, как вы.
Роберта буквально ступала по яйцам: Мартино не должен был узнать, что она колдунья. Во всяком случае, не таким образом. Мир этим вряд ли будет встревожен, но майор Грубер мог заработать язву. Все зависело от графа и тона, который он выберет для разговора с ней. Палладио выдерживал ее взгляд, но не решался продолжить. В конце концов он сдался.
— Симмонс, — приказал он. — Предупредите Безопасность. Пусть соответствующие жильцы будут взяты под стражу и посажены в темницу.
— Граф, это беспрецедентно.
— Когда-нибудь приходится начинать.
Симмонс поднес руку к уху и отдал несколько коротких приказов. Мартино встал.
— Что вы хотели сказать, говоря о мисс Моргенстерн? — обратился он к графу. — Что означают слова «люди, как вы»?
Палладио не ответил. Пусть Моргенстерн сама выбирается из этой западни. Роберта сочла, что пора внести ясность в их отношения, и, опустив голову, ринулась вперед, как обычно, решая кризисную ситуацию.
— Мой дорогой Мартино, я из тех, кого обыватели называют колдуньями. Я изготавливаю отвары. Я навожу порчу. Использую заклинания. И могу видеть убийцу глазами жертвы.
— Колдунья? — переспросил Мартино.
Роберта видела по лицу напарника, как удивление борется в нем с непониманием. Он вдруг расхохотался.
— Колдунья! Отличная шутка! Симмонс уже вернулся.
— Девять жильцов из десяти уже найдены, — сказал он. — Бобби в пути.
