Эльзеар перестал ворочаться. Он принялся царапать ногтем пол. Встал, осмотрел одну балку, потом вторую. Его внимание привлекла кучка сена в углу.
— Если ищете чердачного гнома, чтобы он рассказал вам сказку, — усмехнулся Отто, — то здесь его не найдете. Дом слишком негостеприимен.
Штруддль прервал свои поиски и с недоумением посмотрел на друзей.
— Знаете, я повторял себе, что подобная колдунья относится к тем, кто населяет волшебные сказки? Где неосторожные, заблудившиеся детишки попадают в ловушку, и их откармливают, чтобы зажарить.
— И что? — осведомился Аматас. — Надеетесь утолить голод фаршем из Ганса и Гретель?
— Нет. Но домик мог быть пряничным! — разозлился Эльзеар и вновь лег. — И это было бы меньшим злом!
Он сопел, вздыхал, искал удобное положение… К счастью, ему припомнилась древняя поговорка: кто спит — тот ест. Эльзеар последовал совету и упал в объятия песочного человечка. А тот, добрая душа, отвел его в замок короля Горчицы, где ему представили принцессу Сосиску и ее веселую свиту — дам-хохотушек по имени Жареные Картофелины.
ГЛАВА 11
— Почитать вам?
— Читайте, дружок, читайте. Грегуар начал:
— Антиохия была построена в 300 году до нашей эры Селевком Никатором, который сделал город столицей Сирии и нарек его именем своего отца. Он состоял из четырех укрепленных поселений, защищенных единой стеной. Антиохия была равна по значению Александрии Египетской, уступая лишь Риму.
Антиохия первой услышала предсказания Евангелий. Арабы захватили ее в VII веке и окружили великолепными оборонительными сооружениями, которые частично сохранились до нашего времени. В четверг 3 июня 1098 года крестоносцы овладели крепостью после памятной осады с помощью ловкости и хитрости Боэмона, христианского Улисса.
Грегуар закрыл «Путеводитель пассажира», использовав палец вместо закладки, и оглядел толпу, окружавшую повозку с помпончиками и колокольчиками, которая везла их по городу. Роберта сидела рядом с ним и прятала Лилит под зонтиком. Клод Ренар с наслаждением затягивался сигарой.
— Антиохия воспользовалась Великим Потопом, чтобы заменить ушедший под воду Суэц и присвоить себе роль ключа от врат между Востоком и Западом, — объяснил пират.
На рытье канала ушло десять лет, но все же это удалось осуществить.
Завтра утром по этому каналу «Тузитала» двинется в сторону Индии. А сегодня у них был свободный день, чтобы ознакомиться с жемчужиной Востока. Хорошо знавший город Ренар предложил себя на роль гида. Роберта и Грегуар воспользовались предложением.
— А почему бы вашему брату не отправиться с нами? — намекнула колдунья.
— Проход канала — крайне деликатная проблема для подлодки. Он ушел вперед, чтобы обеспечить спокойное плавание.
— А капитан Ван дер Деккен? — настаивала она.
— Он никогда не покидает корабля. Вот мы и на месте!
Повозка выехала на площадь, забитую народом, и с трудом двинулась дальше. Клод Ренар предупредил, что повезет их не во дворец янычар и прочие многочисленные культовые места всех конфессий, превращавшие город в самое населенное поселение в мире, а туда, куда рисковали отправиться очень редкие туристы.
— В трущобы? — заинтересованно спросила Роберта.
— На базар, — ответил пират.
Вскоре они подъехали к рынку. Грегуар расплатился. Все вылезли из повозки. Ренар подхватил Лилит и усадил ее в люльку, прилаженную к плечам приемного отца. Роберта изучала простенькую арку с гипсовой лепниной. За ней начинался мир полумрака, наполненный звонкими голосами и запахом пряностей.
— Входите, — пригласил Ренар, увлекая их под арку. — Приглашаю в пещеру «Тысячи и одной ночи».
Базар Антиохии напоминал лабиринт. Свет в него падал через ажурные купола, нависавшие над перекрестками этого города в городе. Базар имел свои улицы, свои площади, свои фонтаны, своих головорезов, сообщил Ренар. Новичок мог запросто здесь заблудиться. Рынок разделили на торговые кварталы по профессиям, а это при надлежащей практике позволяло найти что угодно. Первое время Роберта крепко держалась за руку Грегуара.
Здесь встречались все человеческие типы. Бледные степные лица, эбеновая кожа Верхней Нубии, спесивые греческие и оттоманские моряки, женщины в паранджах и без, томные и недоступные, старики, играющие в нарды на досках, которым исполнилась целая тысяча лет. Оравами носились ребятишки. Гнездившиеся в куполах ласточки пронзали лучи света, сплетавшиеся в ячеи огромной сети. Разноголосый шум, свет, краски… Ренар не солгал. После ошеломления наступало восхищение. Каждая лавочка — от ювелира до торговца оружием, от изготовителя трубок до дубильщика шкур — хранила множество сокровищ.
— Баба! Баба! — верещала Лилит за спиной Грегуара. Она была права. Они оказались в пещере Али-Бабы — в пещере, где самая требовательная из покупательниц могла, вдоволь поторговавшись, обрести свое счастье. Роберта в базельский период жизни любила весенние и зимние распродажи — она носилась, выискивая скидку из скидок, чтобы сделать удачную покупку, словно голодный хищник, рыщущий по развалам ради выживания. Она ощутила себя в родной стихии, ее чувства были обострены как никогда.
— Мадам! Мадам! Прекрасные товары для вас! Низкие цены! — зазывал продавец ковров.
Роберта погладила мягкий ворс ковров, понимая, что сейчас эта роскошь будет обузой, и пошла дальше. Продавец не настаивал. Чуть позже ее внимание привлекла медная посуда. Она спросила цену у кривого продавца, выторговала лишь половину того, что ей хотелось. Грегуар посмеивался, наблюдая за ней. Она была создана для этого громадного торжища, как хрустальные башмачки для ножек Золушки. Клоду Ренару тоже нравилось на рынке. Неужели братья лагуны были ярыми поклонниками шоппинга? А Роземонду вполне хватало слияния с атмосферой этого замкнутого мирка.
Они прошли мимо лавок с курительными трубками и передохнули в крохотном кафе. Потом Ренар повел их в мир тканей. Один из торговцев разложил перед Робертой все свои запасы, и та замерла, восхищенная многоцветным изобилием. Он набрасывал на ее плечи мадрасские шали и платки цвета гиацинта, а юный приказчик расстилал у ног роскошные кара-манлийские ковры. Она не устояла перед шарфом из газа с карминовыми и лазурными полосами. Грегуар, посмеиваясь, оплатил покупку.
Профессор истории нашел свое счастье перед невзрачной скорняцкой лавкой. Вместо вывески висела изъеденная молью шкура белого медведя с растянутыми во все стороны лапами. Хозяин-кавказец показывал шкафы, полные мехов, распластанных на полках, как военные трофеи. Из закромов были извлечены горностаи, соболя, куницы и бобры, в том числе и редчайший бобр-альбинос. Но Грегуар искал нечто другое. Он сам не знал что. Торговец выкладывал перед ним шкуры кроликов, кошек, лис…
— К счастью, Густавсоны остались на «Тузитале», — бросила Роберта, ощущая тошноту. — Они не сумели бы оправиться от подобного варварства.
