— Несчастный! — Мартино схватил его за запястье. — Это — ящик Пандоры.
— Разве его никогда не открывали? — жалобным голосом протянул Пишенетт.
— Как знать.
Они вернулись к входу в мастерскую и уселись перед рабочим столом Мартино. На нем стоял великолепный передатчик с черным рупором — с его помощью молодой человек посылал призывы о помощи на Землю.
— Этот аппарат не равен по возрасту ни книге, ни всему остальному.
— Конечно. До нас здесь побывали и другие визитеры. Которые обожали фасоль. Ею забит целый шкаф. Но Талос не помнит ни кто, ни когда.
Пишенетт вспомнил рассказ Эрментруды об инаугурации Александрии.
— Здесь есть машины?
— Гидравлические. Пневматические. Электрические. Я даже натолкнулся на ангар с автоматами. Целая тысяча, стоят по линеечке. Отдыхают. Ничто не работает.
— Покажите ключ.
Мартино вновь предъявил его Пишенетту.
— Он принадлежал Герону Александрийскому?
— Так утверждает автор книги, — ответил молодой человек.
— А можно влезть на эту колонну на крыше?
Мартино нахмурился.
— По лестнице. Полагаю, речь идет об обсерватории. Во всяком случае, вид на Александрию бесподобный.
— Не будете ли столь любезны отвести меня туда?
Пишенетт последовал за Мартино. Они вышли на бельведер. Там журналист застыл при виде тянущихся до горизонта белых зданий, вырисовывающихся на фоне чернильно-черного неба. Он держал ключ на вытянутой руке на уровне глаз и медленно вращался вокруг своей оси.
— Какие-нибудь идеи? — спросил Клеман.
— Окинуть взглядом горизонт, — ответил Пишенетт, продолжая медленно созерцать круговую панораму.
И вдруг в зубцы ключа вписались очертания храма, пирамиды и массивной ротонды. Канавка приходилась на ротонду, которую почти невозможно было различить на таком расстоянии.
— Делаю ставку и выигрываю.
Он продемонстрировал Мартино свое открытие — тот выругался, обнаружив разгадку.
— Я целыми днями ломал зубы над этой штуковиной, а разгадка лежала под носом! Стартер в ротонде.
— Обычно так и происходит, когда история сплетается с тайной, — с довольным видом сообщил Пишенетт.
— Как вы догадались?
Журналист рассеянно оглядел город.
— Приключения Жоржа Борегара, — с ностальгической улыбкой ответил он. — Серия популярных романов, полную коллекцию которых я собрал. В «Банде горгулий» негодяи назначают свидания на крышах благодаря этой хитрости.
Но Мартино уже не слышал его. Пишенетт спустился по лестнице, пробежал по дому, выскочил на площадь.
— Эй! — крикнул он, видя, что молодой человек несется вперед в сотне шагов перед ним. — Подождите меня!
Мартино уже собирался проскользнуть между двумя статуями фараонов, которые удерживались в вертикальном положении благодаря огромным подпоркам. Потом молодой человек передумал и побежал к центру площади, чтобы дать пинка под зад Талосу. Чудовище подняло бычью голову и двинулось вверх по склону вслед за хозяином. Шаги его были так тяжелы, что могли легко обрушить стены Иерихона.
ГЛАВА 49
Талос знал короткий путь к ротонде. Он повел их по проходу, ведущему к пещере, о существовании которой Мартино не подозревал. Склон был довольно пологий и постепенно выводил на уровень кратера. По ту сторону виднелась пагода.
Они взобрались по лестнице, вырубленной в лунных скалах, и оказались в начале аллеи, которую охраняла цепочка статуй. Часть из них была закована в латы, вооружена копьями и щитами. Женщины были задрапированы в мраморные одежды, складки которых были так тонки, что за ними угадывались грудь и лица.
— Подъемник, — указал Мартино.
Он остановился перед простым портиком со скульптурой на фронтоне.
— Откуда вы знаете, что это подъемник? — удивился Пишенетт.
— Лучник.
Скульптура изображала скифского воина, стоявшего на одном колене с натянутым луком. Он готовился выпустить стрелу в сторону Земли. Они миновали портик и оказались на круглой площадке, засыпанной пылью. Сбоку торчал кран с барабаном для тягловых животных.
— Это служило для подъема грузов.
— Каких грузов?
— А как, по-вашему, строители Александрии поднимали сюда все статуи и монументы?
Они присоединились к Талосу и прошли за ним к высокой стене. Ротонда находилась позади нее. Бронзовый голем подвел их к отверстию без надписи и украшений. За ним метров на двадцать тянулся коридор, который в конце раздваивался. Крыши над ним не было.
— А вот и лабиринт, — объявил Талое. — Он приведет вас в сердце кратера, о любезный хозяин.
— Лабиринт? Это мне не нравится, — пробормотал Пишенетт.
— Ты идешь со мной? — обратился Мартино к человеку-быку.
— Внутри спит мой отец Минотавр. Мне запрещено нарушать его сон.
— Нам нельзя входить внутрь, — заявил Пишенетт.
— Он спит, Эрнст. А я специалист по лабиринтам. Алле-гоп, пошли.
Пишенетт увидел, как Мартино широкими шагами двинулся по коридору и исчез за поворотом.
— Была, не была! — воскликнул он и поспешил за Клеманом.
Коридор изобиловал поворотами, которые они вскоре перестали считать. Появилась первая развязка. Перед ними открывались три пути. На стенах каждого был выгравирован отчетливый знак.
— Лопата, полумесяц и «X», — объявил Пишенетт.
Мартино улыбнулся, узнав знаки, составлявшие его колдовской отпечаток. Он выбрал «X». Пишенетт двинулся за ним, не задавая лишних вопросов. Коридор повернул направо, налево, налево, направо. Появилась новая развилка. Клеман пошел по коридору, отмеченному чем-то вроде пустой амфоры. Прогулка продолжилась. Иногда через стену можно было видеть ротонду. Но казалось, она не приближается. Пишенетт попытался остановить спутника, когда они оказались перед очередной развилкой.
— Мы приближаемся к цели, — уверенно сказал Мартино. — Об этом свидетельствует нить.
— Нить? Какая нить?
По полу тянулась красная нить, частично тонувшая в пыли.
— Нить Ариадны, разве не помните?
— Подождите! — Но Мартино уже двигался дальше. — Этот тип никогда никого не слушает?
Пишенетт завернул за последний угол пути, по которому они шли. Коридор заканчивался тупиком метрах в десяти от них. Мартино стоял перед недвижным Талосом — тот, скрестив руки, сидел с закрытыми глазами на троне.
