Клеман нырнул вниз, набрал скорость и на бреющем полете пронесся над книгами, создав поток воздуха, который одну за другой раскрыл все тома. На равнине материализовались десять, двадцать, тридцать рыцарей. Некоторых сопровождали конюхи, ведущие в поводу лошадей.
Им предстояло узнать позднее, какая магия оторвала их от поисков справедливости. Но, заметив дьявольских существ, которые сражались вдалеке, они решили, что отправить нечистых к праотцам и есть та задача, которую поставил перед ними Всевышний.
Рыцари пришпорили лошадей, выхватили мечи и ринулись на зомби, фанатиков и амазонок. Мартино развернулся. И приготовился к полету над рядом забытых сказок, когда стрела повредила одно из крыльев, бросив его на землю.
Стоящая в ста метрах предводительница амазонок медленно опустила лук. Она узнала беглеца, когда тот пролетал над ней. Испустила победный клич и бросилась к месту, где упал человек-птица, выскользнувший из ее рук в Дельфах.
ГЛАВА 66
Грегуар Роземонд шел по крылу «Гуся-Щеголя», сунув одну руку в карман и держа в уголке рта зажженную сигарету. На фильтре красовалась ухмыляющаяся дьявольская маска, точная копия той, которая имелась на окурке, подобранном майором Грубером в Теночтитлане и помогшем создать Лилит.
«Наш профессор истории не может быть Дьяволом, — повторяла себе Кармилла. — Он решил разыграть меня». Но скрыла замешательство и продолжила бубнить:
— О великий Вельзевул, Люцифер, Сатана…
Взмахом руки он велел ей замолчать. Кармилла повиновалась. Он сморщился, словно собирался чихнуть.
— Что это… Этот аромат…
Не переусердствовала ли она с Орхидеей кармилла? Дьявол четырежды чихнул, каждый его чих отозвался невероятными раскатами грома. Достал носовой платок и вытер слезы, потоком лившиеся из его покрасневших глаз.
— У меня аллергия на орхидеи. А потому не приближайтесь, иначе я сделаю из вас шашлык.
И высморкался трубным рыком.
Грегуар Роземонд, Грегуар Роземонд из Колледжа колдуний, тот, чей курс она слушала несколько лет, компаньон Роберты Моргенстерн, действительно был Дьяволом, сообразила удрученная Кармилла Баньши. Но часть ее мозга отказывалась в это верить. Она шла по лезвию бритвы, а потому решила придерживаться исходного сценария и доказать свою веру в него, несмотря на все «против».
— Мы нуждаемся в вас. Эти времена, столь подходящие для хаоса, подходят и для возвращения Вашего Величества. Возьмите меня в жены. В качестве приданого я отдам вам весь мир.
Грегуар сложил и с осторожностью убрал носовой платок в карман пелерины из чернобурки. Кармилла, опустив голову, ждала вердикта. Перед тем как открыться ей, он испытывал лишь ненависть к той, что принесла столько бед. Но когда он увидел перед собой униженную и покорную колдунью, в нем проснулись воспоминания о клятве подданства, и эти воспоминания приятно бередили душу… «Старые дела», — напомнил он себе, теребя пачку с сигаретами.
— Мне жаль. Баньши подняла глаза.
— Как это вам жаль?
Он смущенно почесал в затылке.
— Произнеси вы формулу лет двести — триста назад. Но теперь я ничего не могу сделать для вас.
Фундамент, на котором покоились ее амбиции, ее мечты, ее новое существование, не мог развалиться, как карточный домик!
— Но… В конце концов… Я подношу вам Армагеддон на серебряном блюде.
— Будь оно даже золотым, я бы отказался.
— Я… Я вас люблю! И сделаю все, чтобы понравиться вам.
Дьяволу вдруг захотелось схватить в объятия эту заблудшую овцу… и раздавить ее. Но он сдержался. Из-за слишком сильного запаха духов. Вместо этого он материализовал богато украшенный трон и уселся на него. Кармилла, узнав в этом кресле из черного рога один из своих литургических предметов, осмелела и попыталась выяснить положение дел.
— Меня мало трогает, — начала она высокопарно в соответствии с обстоятельствами, — что вы смешались с людьми. Вам непозволительно отказаться от черной магии, от тех, кто, как я или Жиль Гарнье, служили и продолжают служить вам. У вас остались обязательства перед нами.
— Я выбросил в крапиву свою божественную оболочку.
— Я не понимаю.
Он терял терпение из-за упрямства Кармиллы.
— Конечно, вы не понимаете. Вы выросли, имея перед собой искаженный образ моей личности. Отныне я живу днем и сплю ночью. Вот такие дела.
«Я ошиблась в выборе собеседника», — подумала Баньши. Его обязательно должны были заменить в пантеоне. Мир без мрака немыслим. Кого же вызвать? К какому иному существу обратиться?
— Ни к какому, — прервал ее мысли Дьявол. — Место после моего ухода осталось вакантным. И таковым останется навсегда.
Кармилла слушала его вполуха. И разрабатывала новую стратегию.
— Баньши! — окликнул ее Дьявол.
И поднял дыбом волосы на голове Кармиллы. Она, побледнев от ярости, уставилась на него.
— Вы ничего собой не представляете, я смогу найти… кого-нибудь другого.
И хотела отступить. Дьявол окружил ее стеной пламени, встал и надвинулся на нее.
— Вы отныне — ничто, — продолжала она. — Иначе вы спасли бы Лилит.
Лицо Грегуара едва изменилось. Ей было знакомо это выражение. Когда оно появлялось на лице профессора истории, оно наводило ужас на студентов, ибо за ним следовал вопрос-ловушка. Кармилла поняла, что подписала себе смертный приговор.
— Лилит будет жить, — сообщил он ей с непререкаемой уверенностью.
Баньши усмехнулась. Она утеряла любое чувство меры.
— Лилит, быть может, будет жить. Но не ваша маленькая Роберта. Боюсь, что для нее все кончилось.
В ее горло впились когти и медленно сжались.
— Морген… стерн мертва, — хрипло выговорила колдунья, чувствуя, что ее глаза вылезают из орбит. — Ее погубила гордыня… она собралась… помериться силой со мной. Можете поставить… крест… на вашей… утренней… звезде.
Дьявол исследовал мозг Баньши. Увидел бой, а потом исчезновение своей подруги. Он выпустил колдунью. Та упала на колени, держась за шею, кашляя и сплевывая тягучую слюну. Он подошел к краю крыла и глянул вниз на город Верн. Как узнать, не придумала ли все Баньши? Реальные и выдуманные вещи были так крепко переплетены в человеческом духе. Но если эта фурия говорила правду…
Ненависть обожгла ему грудь. За его спиной послышался рев. Он обернулся и увидел, что неустрашимая Баньши превратилась в дымящийся факел. Он властным движением руки поднял его. Мгновенное возгорание должно было убить ее. Но он решил поддержать в ней жизнь, чтобы она поняла, какая участь ей уготована.
— Видишь этого сома внизу?
