— Хочу перевязать. Не бойтесь, рана несерьезная…
— Откуда вы знаете, серьезная она или несерьезная! Вы что, доктор?
— Нет.
— Ну, так и нечего говорить! Оставьте меня в покое! Берите, что хотите и уматывайте!
— Мы пойдем вместе.
— Что? Опять вы за свое?
Коля подобрал валяющееся рядом полотенце и начал перевязывать рану.
— Не трогайте меня! — дернулся Дудкин.
— Заткнись! — грубо оборвал его Коля. — Поднимайся!
— Я не могу.
— Сейчас очнется Волк, тогда точно не сможешь подняться. Уже никогда.
Упоминание о раскинувшемся в двух шагах Волке подействовало незамедлительно. Дудкин застонал и попытался подняться.
Коля схватил его под мышки и поставил на ноги. Поправил съехавшее полотенце, завел Дудкинскую руку себе за плечи и двинулся к выходу.
На счастье в подъезде никто из соседей их не видел. Коля подвел Дудкина к машине и открыл заднюю дверь.
— Ложитесь на живот.
— Куда вы меня везете?
— К друзьям.
— К каким друзьям? У меня нет никаких друзей…
Коля решительно согнул упирающегося Дудкина пополам и затолкал в машину.
Через минуту, взвизгнув шинами, машина сорвалась с места.
12
Заметив на одном из бокалов след засохшей губной помады, Обиходов незаметно поменял его на чистый. Разлил вино и вернулся на диван.
На диване, изящно подобрав под себя ноги, сидело очаровательное ясноглазое создание по имени Людочка.
— Ну, за знакомство, — Обиходов протянул один из бокалов Людочке и пододвинулся поближе.
— За знакомство, — улыбнулась девушка, чуть отодвигаясь.
Она едва пригубила вино:
— А где рисунки?
— Какие рисунки?
— Мы же приехали смотреть ваши рисунки.
— Ах, да! — спохватился Обиходов. — Рисунки.
Он нехотя встал с дивана, подошел к рабочему столу и начал открывать один ящик за другим:
— Куда же я их дел?
Копаясь в бумагах, он беззвучно ругал себя за то, что заикнулся о рисунках, а не о записях джазовой певицы Сары Воэн или коллекции африканских масок. В такой ситуации вполне хватило бы Сары Воэн.
— Вот они! Нашел! — обрадовано воскликнул Обиходов, доставая потрепанную картонную папку.
На обратном пути он щелкнул выключателем и убавил свет.
— Слишком темно! — запротестовала девушка.
— Мои рисунки можно смотреть только в полумраке, — заявил Обиходов.
— Но ведь ничего же не видно!
— Художник сам решает, как представлять свое искусство. Это его право.
Он небрежно протянул папку своей гостье и уселся рядом, снова пододвинувшись вплотную. Людочке уже некуда было отодвигаться. Она развязала у папки тесемки и достала первый рисунок.
Наступило двухминутное молчание. Обиходов налил себе еще вина.
— Интересно, — сказала, наконец, девушка.
Обиходов через ее плечо взглянул на ватманский лист и удивленно поднял брови.
На рисунке был изображен гигантский паук с огромными мохнатыми лапами и женским лицом.
— Интересно, — повторила девушка. — А что вы хотели здесь показать? Была какая-нибудь изначальная идея?
Обиходов прищурился, склонил голову набок и задумчиво почесал подбородок:
— Просто… просто творческий импульс. Некая мимолетная… аллюзия, — сказал он осторожно, не будучи уверен, подходит ли здесь слово «аллюзия».
— Понимаю, — с серьезным выражением лица кивнула девушка.
Она достала второй рисунок, изображающий совершенно фантастическое существо, отдаленно напоминающее черта.
— Вам, должно быть, нравится Сальвадор Дали? — спросила Людочка после долгого молчаливого разглядывания.
— Не очень, — ответил Обиходов. — Вообще, я стараюсь найти в искусстве свою дорогу. Создать нечто совершенно новое.
— Понимаю, — сказала Людочка.
Обиходов подумал, что пора заканчивать просмотр. Сам он видел эти рисунки впервые. Папку ему дала дальняя родственница, сын которой, прыщавый, худосочный очкарик рисовал это, начитавшись бог весть чего. Мамаша абсолютно уверенная в гениальности своего отпрыска попросила Обиходова показать папку «кому следует». «Ты, Жорочка, везде бываешь, всех знаешь, — сказала она. — Пусть умные люди посмотрят, вдруг из мальчика выйдет толк» Обиходов засунул папку в стол и не вспоминал о ней до сегодняшнего дня.
— Знаете, что, Люда, — Обиходов поднял свой бокал. — Давайте-ка выпьем за то, что нас с вами объединяет. Я имею в виду искусство.
— Давайте, — согласилась девушка.
— На брудершафт! — предложил Обиходов.
— Зачем это? — встрепенулась гостья.
— За искусство только так! — решительно заявил Обиходов.
Девушка дернула плечиками, а Обиходов уже завел свою руку с бокалом за ее запястье.
В это время зазвонил телефон.
«Чтоб тебя разорвало!» — подумал Обиходов.
— Вы не снимите трубку? — спросила Людочка.
— Нет, — ответил Обиходов. — Не обращай внимания.
— Надо снять, — сказала Людочка, освобождая свою руку. — Вдруг это что-то важное?
Беззвучно чертыхнувшись, Обиходов поставил бокал на столик и снял трубку.
— Алло, — сквозь шум и треск прорвался взволнованный голос, который показался ему знакомым. — Это журналист Обиходов?
— Допустим.
— Это Николай Инаков. Тут с вашим экспертом произошла небольшая неприятность. Его ранили. Мы сейчас едем к вам.
— Что?! — от изумления у Обиходова перехватило дыхание. — Кого ранили? Кто это звонит?
— Это Николай, я вам звонил сегодня в редакцию. Вы мне дали номер телефона эксперта… Как ваша фамилия? — звонивший обратился к кому-то еще. — Дудкин! Эксперт Дудкин! Его случайно ранили. Ничего серьезного, просто перепутали с другим человеком. Мы сейчас к вам приедем, и я все расскажу.
— Подождите! — воскликнул Обиходов. — Ко мне нельзя! Я сейчас занят! Вообще, откуда у вас мой домашний телефон?
— В редакции дали. Мы уже подъезжаем к дому. Через две минуты будем у вас.
— Что?! — еще больше изумился Обиходов. — Да вы с ума сошли! Ко мне нельзя, слышите?
Но Николай Инаков его уже не слышал. Шум и треск сменился короткими гудками.
— Что-нибудь случилось? — встревожено спросила Людочка.
