— Когда узнаете, будет уже поздно, — сказал Коля. — Надо было быстрее убираться из квартиры, когда вас по-человечески просили.
— Только не надо меня пугать! Пугали уже всякие!
— Хватит! — повысил голос Обиходов. — Вы оба надоели мне до смерти! На этом прения прекращаются. Тихо сидим здесь до утра, расходимся и забываем все случившееся, как страшный сон. И если кто-нибудь из вас, дорогие друзья по несчастью, вы, многоуважаемый эксперт, или вы, мой преданный читатель, впредь напомнит мне о своем существовании, я не остановлюсь не перед чем. Слышите вы? Вплоть до нанесения тягчайших телесных повреждений. И никакой суд присяжных не посмеет меня осудить!
Людочка застыла посреди комнаты с подносом в руках, глядя на расходившегося журналиста с удивлением и испугом.
— К вам, Людочка, это, разумеется, не относится, — во время поправился Обиходов.
В комнате воцарилась тишина. Коля сидел в кресле, глядя в пространство прямо перед собой, неподвижным бессмысленным взглядом. Эксперт со страдальческой миной ощупывал свою повязку.
— А который сейчас час? — нарушил молчание Обиходов.
— Третий, — ответила Людочка.
— Вам, наверное, надо отдыхать? — спохватился журналист.
— Я могу и не спать, — пожала плечами девушка.
— Ну, зачем же так? Война войной, а режим нарушать не годиться. Мы все можем переместиться на кухню.
— Не нужно. Я могу лечь в комнате родителей, а вы располагайтесь тут.
Людочка собрала пустые чашки и вышла.
14
Обиходов открыл глаза и увидел, что за окном уже день. Из-за того, что он спал в кресле, в неудобной позе, у него разболелась спина. Он выпрямился, потер руками лицо и огляделся. На диване, уткнувшись лицом в подушку, мирно спал эксперт Дудкин. Сквозь простреленные тренировочные штаны белела свежая повязка. Вопросов «где это я?» и «что со мной?» Обиходов себе не задавал. В силу особенностей своей профессии, он давно уже привык просыпаться в самых неожиданных местах. Натренированная память быстро выдала цепочку причин и следствий приведшую его в это неудобное кресло. Обиходов поискал глазами часы. Мигающие зеленые циферки на панели старенького видеомагнитофона показывали «10:15».
— Черт! — вслух произнес Обиходов. Он вспомнил, что пятнадцать минут назад в редакции началось совещание. И он там обязательно должен присутствовать. — Черт! — повторил Обиходов и медленно поднялся с кресла.
С кухни раздавались голоса. Людочка о чем-то разговаривала с Колей. Играло радио. Обиходов, обхватив руками поясницу, сделал пару разминочных движений и направился на кухню.
— А вот и наш Георгий! — радостно воскликнула Людочка. — Как спалось?
— Великолепно! — ответил «наш Георгий», хмуро поглаживая прорезавшуюся щетину.
— Вы будете яичницу? — на сковороде аппетитно шкворчало.
— Некогда, — сказал Обиходов. — Мне нужно срочно ехать. — Он неприветливо взглянул на Колю, который, как ни в чем ни бывало, мазал маслом кусок батона. — Звонил Заморокину?
— Он сам мне каждые полчаса звонит, — ответил Коля.
— Сюда?
— На свою трубку. Она же у меня.
— И что говорит?
— Говорит, что на ремни порежет, если товар не отдам, — Коля, как показалось Обиходову, произнес это почти беспечно.
— Значит, не разобрались еще с этим Беком?
— Не знаю, — пожал плечами Коля. — Темнит чего-то Бек. Как-то странно себя ведет…
— Это ваши дела, — перебил его Обиходов. — Я в это влезать не хочу. Сейчас поднимай эксперта и увози его куда-нибудь подальше.
— Хорошо, — сказал Коля. — Только вот кофе попью.
— Может, вы тоже попьете, — предложила Людочка.
— Нет, спасибо. Я позвоню, — Обиходов махнул на прощанье рукой и вышел.
Сразу же при входе в редакцию, он обратил внимание, что что-то не в порядке. Стол, за которым обычно сидел охранник, отставной полковник Ефимыч, был сдвинут с места и самого Ефимыча нигде не было видно. В редакционном коридоре царила необычная тишина. Внутри у Обиходова неприятно похолодело, но тут он вспомнил о совещании. «Конечно же, все там! — подумал он. — Главный устроил большой сбор». Он направился в комнату редакторов. Проходя мимо туалета, услышал доносящиеся оттуда странные звуки. Обиходов остановился и прислушался. Звуки походили не то на стоны, не то на приглушенное пение. Обиходов легонько толкнул дверь и замер от удивления. На нечистом сортирном полу сидел фотокорреспондент Лордкипанидзе. Одна рука его была неестественно задрана вверх. На пухлом запястье поблескивали браслеты наручников. Прикованный к туалетной трубе фотокорреспондент тихонько пел жалобную грузинскую песню. На его припудренных побелкой щеках виднелись засохшие дорожки слез.
— Гурам? Ты что здесь делаешь? — спросил опешивший Обиходов.
— Не видишь что ли? — произнес Лордкипанидзе, прекратив пение. — Отдыхаю.
— Что произошло? — Обиходов кинулся к несчастному коллеге.
— Тебе лучше знать, Георгий, — ответил фотокорреспондент. — Между прочим, на этом месте должен быть не я, а ты.
— Вставай, — Обиходов обхватил Лордкипанидзе за плечи, но тот даже не попытался подняться:
— Бесполезно. Нужен ключ. А ключ они забрали с собой.
— Кто они?
— Твои приятели, Георгий. Они искали тебя. Все разгромили. Ефимычу по голове дали. Я слово сказал и видишь, что получилось. Как мне теперь с таким позором жить? — Лордкипанидзе затянул длинную тираду на грузинском языке.
— Тебя били? — спросил Обиходов, осматривая фотокорреспондента. — Ты не ранен.
— Лучше бы они меня совсем убили, — печально сказал Лордкипанидзе и опять переключился на грузинский.
— Подожди, Гурамчик, а где они сейчас?
— Откуда я знаю? Ушли. Все перевернули и ушли. Сюда попрощаться не заходили.
— Я тебя отцеплю, Гурамчик. Я сейчас… я тебя отцеплю, — Обиходов похлопал Лордкипанидзе по плечу. — Посиди здесь.
— Куда я отсюда денусь, слушай? Я же прикован, — горько усмехнулся Лордкипанидзе.
Обиходов выскочил из туалета и бросился в комнату редакторов. Там царил полный разгром. Несколько столов было перевернуто, пол завален бумагой. С его рабочего места исчез компьютер. Остался только монитор и пучок проводов.
— Жорж, это ты? — услышал он голос за спиной.
Бледный, как полотно, Букин робко выглянул из-за углового шкафа.
— Ты один?
— Один, — ответил Обиходов.
Букин все же не рискнул покинуть укрытие.
— Ты их видел?
— Кого?
— Ну, тех, которые приходили?
