— Ну и что? — опять спросил Воронков.
— А то! Что фраер не врет! — взволнованно зашептал Капустин. — Есть оно, золото-то!
— Ну и что? — повторил Воронков.
— Вот заладил «ну и что», «ну и что»! — в сердцах воскликнул Капустин. — Мозги от жары расплавились? Думать надо, что делать! Раз золото есть, может тогда действительно, того… стоит попробовать? Что скажешь?
— Чего попробовать-то?
— Ну… — Капустин задумался. На его вспотевшем лице отражалась натужная работа мысли. Видно, он подбирал формулировку. — Может, подпишемся, под золотишко-то, — предложил он не совсем уверенно.
— С этим шибзиком? — усмехнулся Воронков. — Только посмотри на него, ему бутылки по подъездам собирать.
— Вот это ты зря, — покачал головой Капустин. — По наружности судить никогда нельзя. Моню Шнайдера помнишь? Тот выглядел еще хлеще, без слез не взглянешь, инженеришка-алименщик на неполной ставке, а какими он делами ворочал? К нему цеховики со всего Союза на поклон приезжали, такой был человек! Этот гусь тоже непрост, поверь моему опыту!
— Иван за такие вещи шкуру спустит, — мрачно предрек Воронин.
— Иван! — Капустин махнул рукой. — Иван на честном слове держится. Сам уж, наверное, видишь. Такие обломы, как с Беком, даром не проходят. И на пустом месте тоже не возникают. Раз такое случилось, значит, дни Ивана сочтены. Не сегодня завтра прихлопнут Ивана и нас с тобой за одно. Я с самого начала чувствовал, что неспроста это все закручивается, ой, неспроста. Надо думать, как выбираться. Меня чутье никогда не подводило. Тогда в клубе тоже, не прикинься я шлангом, кормил бы уже червей или опять бы какую-нибудь магистраль прокладывал. Да только хватит уже с меня этих магистралей. Последний раз и все! На покой. Я так давно уже запланировал. Теперь я чую, вот оно! Час настал, понимаешь? Что ты молчишь?
— А если это все туфта? — спросил Воронков, уже несколько изменившимся тоном.
— А если нет? — отпарировал Капустин.
Воронков посчитал это сильным доводом. Он щелчком выбил из пачки сигарету и закурил.
— Ну, не знаю, — медленно произнес он, выпуская дым. — Стремно как-то. А что там за шум?
Капустин прислушался к звукам, доносящимся из автомастерской.
— Пес его знает, ребята работают, вот и шум. Надо решать уже что-то.
Воронков продолжал задумчиво курить.
— Если этот гусь такой важный, может, за него денег дадут? — предположил он после долгого молчания.
— Как это? — не понял Капустин.
— А так, — сказал Воронков. — Тихонько свезем его в другое место, чтобы Иван ничего не пронюхал, а потом сами выйдем на его друзей и скажем, хотите получить своего фраера назад, платите.
— Больно крупная фигура, — усомнился Капустин. — Если он говорит, что ФСБ у него на подхвате работает, случись с ним что, тут такое начнется! Страшно подумать!
— Но сейчас же не начинается, — возразил Воронков. — Нормально сидим.
— Так это они сами все и устроили! Тут, наверное, под каждым кустом по снайперу! Может быть, даже они нас подслушивают, — Капустин понизил голос и указал пальцем на закопченный потолок.
Воронков тоже посмотрел на потолок:
— Кажется, кто-то кричит? — сказал он. — Неужели не слышишь?
— Черт! — Капустин хлопнул себя по лбу. — Совсем забыл! Я же его там в туалете запер!
Дудкин появился в комнатке бледный и взъерошенный. Его сопровождал смущенный Капустин.
— С облегченьицем! — поприветствовал его Воронков.
— Ну и шуточки у вас! — эксперт раздраженно одернул свой мятый пиджак и уселся на стул. — Очень смешно!
— Мы тут о вашем предложении говорили, — Капустин неожиданно для самого себя стал называть эксперта на «вы». — Увлеклись немного.
— О моем предложении? — удивился Дудкин. — Ах, ну да! И что? Решили что-нибудь?
— Хотелось бы знать, — сказал Воронков, — что это за Организация такая, про которую вы рассказывали. Как она, хотя бы, называется?
— Она не имеет названия, — ответил Дудкин. — Ей не нужно название, потому что другой такой все равно нет. Она распространяет свое влияние по всему миру, членами ее являются Посвященные.
— Масоны что ли? — насторожился Воронков.
— Масонские ложи — это наши подразделения, — Дудкин достал из кармана несвежий носовой платок и начал им обмахиваться. — Они отвечают за свой, ограниченный участок работы.
— А кто такие Посвященные? — спросил Капустин.
Дудкин загадочно улыбнулся:
— Посвященные — это люди, обладающие Знанием.
— Понятно, — протянул Капустин.
— А вы Посвященный? — полюбопытствовал Воронков.
— Я — да, — скромно ответил Дудкин.
— А Кобзон? — спросил Капустин.
— Кобзон — нет.
— А кто еще Посвященный?
— Вы хотите, чтобы я вам предоставил список членов? — усмехнулся Дудкин. — Это тайна. Некоторые заплатили бы за эту информацию миллионы долларов.
Капустин выразительно посмотрел на Воронкова.
— А чем все-таки занимается эта самая Организация? — спросил Воронков.
— Сохранением Знания, — ответил эксперт. — Это в основном. А попутно всем, вплоть до смены правительств.
— Круто, — протянул Воронков.
— Итак, — торжественно произнес Дудкин, — пора решать. Вы в деле или нет?
Капустин ответил не раздумывая:
— В деле! — при этом он так энергично мотнул головой, что с носа у него сорвалась крупная капля пота.
Дудкин посмотрел на Воронкова:
— А вы?
— А что я? Я как все, — ухмыльнулся Воронков.
26
Обиходов проснулся утром в собственной квартире, чего в последнее время с ним давно уже не случалось. Первым делом высчитал, какой это был день. Получалось, что суббота. Значит, воскресенье — завтра. Завтра все закончится. Васконян перегрызет горло Заморокину, и тогда этой нелепой и страшной истории будет положен конец. Можно будет начинать новую жизнь. Какую? Об этом Обиходов подумает послезавтра. А пока надо пережить субботу. Странное чувство. Не нужно никуда бежать, никому звонить, не нужно ничего лихорадочно придумывать, спешно просчитывать варианты. А что тогда делать? Как живут люди, которым нечего бояться? Как жил сам Обиходов неделю назад? Просто делал какие-то мелкие дела, от которых не зависела его или чья-нибудь еще жизнь. Взгляд Обиходова упал на письменный стол с пишущей машинкой. Это был единственный кусочек пространства в его квартире, каким-то чудом не тронутый вихрем последних событий. Обиходов присел за стол. Пальцами легонько прикоснулся к клавишам. Неделю назад он в поте лица своего писал «газетный сериал» о «небесной милиции». Каждый день — новую часть. Дошел как раз до кульминации. Дудкинский вариант тут не годился, хотелось бы обойтись без мистики. Без всех этих «шатунов», без подсознательного сбрасывания злодеев с утесов в море. Хотя, с другой стороны, что может сделать слабая девушка, бывшая библиотекарша, в компании с малолетним гангстером- перебежчиком, оказавшись лицом к лицу с такими типами, как Заморокин… в смысле Барзеев, или Барон. То что они остануться в живых это уже сильно отдает мистикой, а им ведь, по закону жанра, надо еще и победить. Глупые сказки, так не бывает!
