Когда Рыков вошёл в кабинет, капитан Баранов первым делом внимательно посмотрел на его пиджак, но ничего не сказал.
Он указал рукой на стул и открыл, лежащую перед ним на столе папку. Рыков заметил как, на одной из страниц мелькнула его фотография.
— Ты, значит, Рыков, — сказал капитан Баранов, бегло просматривая бумаги. — Армия… Десять лет службы в уголовном розыске… Награды… Причина смерти — инъекция циклозона. Что это за циклозон такой? — спросил он, обращаясь к самому себе. — Что-то новое придумали. Ну, да ладно! — он резко отодвинул папку. — В общих чертах мне всё ясно!
— Всё ясно? — взорвался Рыков. — Мне ни хрена не ясно! Что здесь, чёрт возьми, происходит?
— Не горячись, капитан, — резко осадил его Баранов. — Прежде всего, ты снова на службе. И главный здесь — я! Поэтому, я говорю — ты молчишь, я закончил — ты задаёшь вопросы. Понятно это?
Рыков хмыкнул, но возражать не стал.
Баранов откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. Второй подбородок прикрыл шею, как окладистая борода.
— Хочу тебя огорчить, Рыков, ты не в раю! Здесь нет ангелов с крылышками. Вообще, покойник ты или нет, это ты сам решай. Я не доктор и не философ, у меня нет времени на всю эту дребедень.
Баранов достал из кармана пачку сигарет и положил перед собой.
— После того, как какие-то ублюдки вкачали тебе в кровь эту гадость, ты, Рыков, перестал быть объектом материального мира. Это факт. Отныне твоя стихия — подсознание. А заниматься ты будешь тем же, чем занимался до… — Баранов не стал называть до чего. — Будешь вести нормальную оперативную работу, бороться со всякой нечистью, но только в подсознании людей. Это понятно?
Рыков отрицательно мотнул головой.
— Сны, Рыков, сны! — сверкнул глазами Баранов. — Подсознание значит сны.
Рыков недоверчиво посмотрел на Баранова. Смутно он начинал подозревать чудовищную инсценировку.
— Ты в своей жизни, капитан, когда-нибудь видел сны? — спросил Баранов, раздосадованный рыковской несообразительностью. — Видел? Замечательно! А среди твоих снов встречались такие, которые не были связаны с реальными событиями твоей жизни. Какие-нибудь невесть откуда взявшиеся персонажи, какие-нибудь странные, словно придуманные кем-то другим, сюжеты. Было такое?
Подумав немного, Рыков кивнул утвердительно.
— Ну слава Богу! — облегчённо вздохнул Баранов. — Так вот, отныне ты будешь таким вот невесть откуда взявшимся персонажем чьих-то снов. И ты должен будешь защищать реально существующих людей от воздействия всякой мерзости на их подсознание, на их сны. Куришь?
— Нет, — сказал Рыков.
— Правильно. — сказал Баранов. — Я вот, бросаю, понимаешь…
Он спрятал пачку обратно в карман и продолжил.
— Сны, Рыков, это личное дело. Мы вмешиваемся лишь в особых случаях, когда у нас есть достоверная информация о воздействии на подсознание определённого человека со стороны неких внешних сил. Я говорю «некие внешние силы», потому что не хочу сбивать тебя с толку разными философскими категориями. Научные термины — это не наше с тобой дело, Рыков. Мы на службе, у нас полно работы. Для тебя всё будет как прежде, ты хороший парень, который изводит плохих парней. Но только в снах. Понятно это?
— Понятно! — Рыков резко поднялся со стула. — Сны, подсознание, хорошие парни, плохие парни. Чушь собачья! Меня же накачали наркотиком. Это галлюцинация! Я сам сплю!
Рыков решительно направился к выходу.
— Подожди! — задержал его Баранов. Он тоже поднялся из-за стола и подошёл к установленному в углу кофейному аппарату. Не спеша, налил дымящийся кофе в пластиковый стаканчик без ручки. Взял его пальцами за верхнюю кромку, приблизился к Рыкову, молча посмотрел на него сквозь толстые очки и вдруг резко сказал:
— Держи!
Рыков, не задумываясь, схватил стаканчик и тут же взвыл, обжегшись о тонкие пластиковые стенки.
— Вот видишь! — сказал Баранов, ставя стаканчик на стол. — Ты чувствуешь боль. Значит, это не галлюцинация. Если ты откроешь ту дверь, к которой тебя подвёл Вайнштейн, ты не увидишь ничего, даже коридора. Это понятно?
Рыков молчал, потирая обожжённые пальцы.
— Садись! — сказал Баранов. — Времени у нас на разглагольствования нету. Кстати, кофе можешь выпить.
Баранов вернулся на своё место.
— Итак, работа простая. У тебя будет подопечный, реально существующий человек. Ты будешь ему время от времени сниться и следить за порядком в его снах.
Баранов вынул из ящика стола ещё одну папку, раскрыл её, достал небольшую фотографию и протянул Рыкову.
— Вот твой первый подопечный.
«Чёрт с ним! — подумал Рыков. — Пусть пока всё идёт как идёт. Если дёрнется — опрокину стол и буду пробиваться к выходу.» Он взял фотографию.
С любительского снимка на Рыкова смотрело ухмыляющееся лицо чернокожего подростка лет пятнадцати.
— Это что, негр? — изумился Рыков.
— Василий Гуляев, — спокойно ответил Баранов. — По паспорту русский. Мама русская. Отец, по неподтверждённым данным, из Нигерии. Исчез, даже не взглянув на ребёнка. Студенческая история… Отчество у пацана Васильевич. Проживает в Москве на Сухаревке, вместе с матерью и младшей сестрой. У сестры отец был белый, однако тоже исчез в неизвестном направлении.
Парень умный, способный, но подвержен всяческим влияниям. Если мы сейчас его упустим, из него очень скоро может получится талантливый правонарушитель, большая головная боль для твоих товарищей с Петровки. Короче, придётся поработать, Рыков. Понятно это?
Рыков разглядывал фотографию с таким видом, словно у него внезапно разболелся зуб.
— А кого-нибудь другого нельзя? — спросил он. — Честно говоря, у меня с подростками не очень… Тем более чёрный.
Рыков вполне серьёзно считал, что всех мальчиков с десяти до шестнадцати лет нужно помещать в специальные интернаты, типа суворовских или кадетских училищ. Водить их строем и изнурять физической подготовкой. Он пришёл к такому выводу за десять лет работы в органах, ежедневно сталкиваясь с такими вот ухмыляющимися физиономиями и уже ничего не могло заставить его переменить это мнение. И по поводу различных рас у Рыкова были особые суждения, из тех, о которых не стоит распространяться в незнакомой компании, но отказываться от которых Рыков тоже не собирался.
— Кого-нибудь другого нельзя! — капитанские очки грозно сверкнули. — У нас здесь не брачная контора, Рыков! Получил задание — выполняй. Понятно это?
Барановская строгость немного успокоила Рыкова.
«Ладно, — подумал он. — Посмотрим, что это за цирк».
— Могу я ознакомиться с материалами о подопечном? — спросил Рыков.
— Нет, — ответил Баранов. — Пока только фотография. В первый свой выход никаких активных действий не предпринимай. Осмотрись, оцени обстановку. Любая дополнительная информация может только помешать.
