— Может, он решил искупаться и… — Анечка не закончила предложение. — В чем он был одет?
Обиходову пришлось напрячь память.
— Вроде бы в брюки и рубашку.
— Какого цвета?
— Кажется, светлые брюки, а рубашка… не помню. Кажется, тоже светлая.
— Вы идите направо, — скомандовала Анечка, — а я пойду налево. Смотрите, нет ли на берегу его одежды.
— Да не полез бы он купаться! Это как-то совсем уж глупо, — хотел возразить Обиходов, но тут же вспомнил, как сам однажды решил освежиться в Байкале после официального обеда с японской делегацией, на глазах у японского замминистра и его супруги. Без надлежащих купальных принадлежностей. Поэтому Обиходов не стал ничего говорить, и молча вступил на песок.
Обустроенный пляж закончился уже через пору сотен метров. Дальше был бетонный волнолом и илистый берег с камнями. Вне пределов пляжа никто не загорал. Обиходов хотел было поворачивать назад, но какое-то неясное предчувствие подсказало ему, что надо обойти волнолом и посмотреть за ним. Он обошел и почти не удивился, когда увидел Левандовского, сидевшего на земле, прислонившись спиной к волнолому.
Левандовский сидел неподвижно, обхватив колени руками, и глядя куда-то вдоль кромки берега. Обиходов подошел и сказал:
— Привет!
Левандовский вздрогнул от неожиданности.
— Не пугайся, это всего лишь я, — сказал Обиходов. — Между прочим, мы тебя обыскались.
— Да? — Левандовский будто бы удивился. — А я тут… — он долго не мог найти слово, потом вдруг встрепенулся — Ты один?
— Один, — ответил Обиходов.
Левандовский привстал и заглянул за волнолом.
— Ты видел его? — спросил он, понизив голос, испуганно глядя на Обиходова.
— Кого? — не понял Обиходов.
Левандовский снова сел и обхватил колени.
— Что случилось? — спросил Обиходов.
— Ничего, — быстро ответил Левандовский. — Ничего не случилось. Мне показалось… Просто показалось.
— Тогда пошли? — сказал Обиходов.
Левандовский заметил в руках у Обиходова бутылку.
— Это что, вино?
— Вино.
— Можно мне? — спросил он нерешительно.
Обиходов достал из кармана швейцарский армейский нож, который всегда носил с собой. В нем было больше десятка инструментов. Обиходов использовал только два — открывашку и штопор. Он вывернул пробку и протянул бутылку Левандовскому.
— Стакан не захватил. Извини.
— Ничего, — Левандовский взял бутылку и стал пить. Жадно, даже как-то истерично. Красное вино текло по подбородку и попадало на рубашку. Левандовский не обращал на это внимания.
Обиходов молча наблюдал. Когда в бутылке осталось меньше половины, Левандовский остановился и вытер рот ладонью. Он поднял голову и посмотрел на стоявшего над ним Обиходова пьяными слезящимися глазами. Хотел что-то сказать, но лишь икнул и протянул бутылку обратно. Обиходов взял бутылку, посмотрел на остатки вина, подумал, не тащить же это с собой, и тоже приложился. В это время он услышал за спиной знакомый голос:
— Что это вы тут делаете?
Он обернулся и, увидев Анечку, застыл с бутылкой, поднесенной ко рту.
— Что вы делаете? — снова спросила она.
Обиходов даже не сообразил, что ответить. Собственно, никакого другого ответа, кроме самого очевидного, не было. «Пьем» — сказал Обиходов, но только не вслух, а про себя.
— Павел, что с вами? — Анечка повернулась к Левандовскому.
Тот пьяно улыбнулся и произнес:
— Я в порядке.
— Он в порядке, — подтвердил Обиходов.
— Ну, знаете ли… — развела руками девушка.
На этот раз у нее не нашлось слов.
19
Вечером за ужином в ресторане Центра «Камарг» Обиходов и Левандовский сидели за одним столом с Дудкиным и Анечкой.
— Как вы себя чувствуете, Павел? — заботливо спросил Дудкин. Ему уже рассказали о произошедшем днем исчезновении.
— Хорошо, спасибо, — несколько смущенно ответил Левандовский. — Еще раз прошу извинить меня за то, что заставил вас волноваться, — он виновато посмотрел на Анечку.
— Не стоит извиняться, — сказала она. — Главное, что все хорошо закончилось.
Повисла пауза. Все обратились к выложенной на больших тарелках утиной грудке с зеленью и овощами.
— Как вам утка? — спросил Дудкин.
— Чудесно! — Левандовский обрадовался перемене темы. — Чудесная утка.
— А вам нравится, Георгий?
Обиходов кивнул.
— Шеф-повар у нас замечательный, — продолжил Дудкин. — Одно из наших самых удачный приобретений. Он из Ниццы, работал в ресторане, где всегда было много русских, поэтому прекрасно ориентируется в наших вкусах. Оцените соус. Он с клюквой. Очень хорошо сочетается с уткой и этим ронским сотерном. Вообще, я считаю, что хорошая кухня — важнейшее условие гармонизации личности.
Обиходов вспомнил суп-консоме из огурцов, которым потчевал его Дудкин пять лет назад и сказал:
— Безусловно.
Снова возникла пауза.
— А чем ваши подопечные занимаются по вечерам? — спросил Обиходов.
— У нас насыщенная программа занятий. Вечером людям необходимо отдыхать, тем более, что ужинаем мы по- французски, то есть очень долго. Но сегодня, — Дудкин сделал значительную паузу, — сегодня у нас предусмотрено ночное занятие. Оно довольно необычное, может даже показаться шокирующим. Называется эвокация. Георгий, вы как специалист по античной истории, наверное, знаете, что это такое.
— Эвокация? — Обиходов задумался. — Кажется, что-то медицинское.
Анечка прыснула от смеха.
— Не угадали, — произнес Дудкин серьезно. — Эвокация — это жертвоприношение чужим богам. Когда древние римляне собирались идти войной на другой народ, они приносили дары богам этого народа, чтобы задобрить их.
— И что же понимается под этими чужими богами? — спросил Обиходов.
— Все то, что мешает гармонизации личности, — уклончиво ответил Дудкин. — Лучше увидеть это своими глазами. Хотя, я вижу, что Павел выглядит сильно утомленным. Может сегодня вам лучше отдохнуть?
— Нет, что вы! — воскликнул Левандовский. — Я в порядке. С удовольствием посмотрю на эту… процедуру.
— А вот я что-то устала, — сказала Анечка, которая, пока шел разговор об эвокации, все время как-то загадочно улыбалась, Обиходову показалось, что саркастически. — Пожалуй, я пойду спать, — Анечка поднялась из-за стола. — Всем приятного вечера.
Обиходов и Левандовский разом привстали из-за стола. Анечка улыбнулась и сказала:
