Я есть Альфа и Омега, начало и конец, первый и последний.
Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами.
А вне – псы, и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и всякий любящий и делающий неправду.
Я, Иисус, послал Ангела Моего засвидетельствовать вам сие в церквах. Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя.
И Дух и невеста говорят: прииди! Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром.
И я также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей: если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей:
И если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей».
И вот голоса умолкли, и видения исчезли. Иоанн в страхе обхватил голову руками и стал приводить свои мысли в порядок и одновременно пытался вспомнить, ходил ли он вчера в горы к своей излюбленной пещере или нет. Или это был сон, что он пришел к пещере, что ударил гром, сверкнула молния, пролился страшный ливень и он услышал за спиной голос… Или это было дома и он видел все это во сне? Внутри было и все ширилось и ширилось ощущение какой-то непонятной пока радости…
Видение то оглушило его, потрясло. Он так устал, будто прожил множество жизней… Со времен Голгофы и Успения Марии он ничего подобного не переживал… И когда голова его наконец постепенно начала соображать, что к чему, он был поражен удивлением и несказанно обрадован: Учитель не забыл и не оставил его. Он послал к нему Ангела Своего для передачи Сыну Громову данного Спасителю Богом Откровения о том, «чему надлежит быть вскоре». Учитель уподобил его Даниилу!.. Ему было дано увидеть, как вершится Страшный суд, как пал Вавилон, как появилось Новое Небо и Новая Церковь! И поручено записать все увиденное и услышанное в Книгу, как он уже начал понимать, постепенно осмысливая содержание данного ему Откровения, Книгу, долженствующую стать завершающим Священное Писание Божественным Текстом. И, осмыслив то, что ему предстояло совершить, Иоанн не только возрадовался, но и испугался. Достанет ли в руке его силы, сможет ли его язык поведать о столь великом и столь необычном?
Но душа ликовала. Вот и исполнились сказанные Учителем Петру слова: «Я хочу, чтобы он пребыл пока прииду». Вот и настал час, и Учитель призвал его, Иоанна, пророчествовать. Таким образом, исполнен и дальний промысел Божий, о котором говорил старый книжник Ахав, приведший его, младшего сына Зеведеева, от детского сна о распятии Мессии к написанию по Божественному вдохновению пророческой Книги о мучительном конце нашего грешного мира и начале Царства Божия на земле.
И воплотил Иоанн Видение То в пророческую Книгу о вечности.
И, завершая сей вдохновенный труд, растерянный и смущенный Иоанн вывел заключительные слова услышанного:
«Свидетельствующий сие говорит: ей, гряду скоро! Аминь. Ей, гряди, Господи Иисусе! Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами, аминь».
На следующий день, придя наконец окончательно в себя и впервые вдруг пугаясь смерти, страшась того, что он, старый, немощный уже человек, может умереть, не исполнив полученного наставления о пророчестве, принялся готовить Послания к семи церквам. И когда закрывал глаза от усталости, виделся ему Всадник на белом коне. И воинства небесные следовали за Ним на конях белых, облеченные в виссон белый и чистый…
Эпилог
Слава Богу за все
Когда рукопись сего романа об Иоанне Зеведееве, Сыне Громовом, была закончена и автор собрался было на следующий день поутру отправить ее в издательство, ночью ему, как это происходило со многими героями его книги, был сон. И в том сонном видении явился ему муж суровый и торжественный, и автор принял его за Иакова Зеведеева. Муж тот стал высказывать неудовольствие по написанному автором тексту. По его словам, Иоанн много больше пострадал за Христа, чем написал автор.
Если читатель еще не забыл, то ведь Иаков Зеведеев – святой апостол Господа нашего Иисуса Христа, старший брат Иоанна, тоже названный Учителем Сыном Громовым. Следовательно, если это именно он явился нашему автору, то, как никто, имеет полное право судить написанное об Иоанне своим судом.
Автор же, то есть списатель жития Иоаннова, конечно, очень удивился, как, наверное, удивился и читатель: ведь романа-то того никто еще и не видел. Рукописная книга не покидала квартиры автора, а его компьютер еще по серости и нерасторопности даже и не подключен до сих пор к Интернету. Как же тогда Там, откуда явился торжественный гость, узнали, что живет где-то в Санкт-Петербурге некто и чего-то там, предерзко и мнози передергивая, пишет себе и пишет, наивно изумился автор. Ночной муж резонно указал автору на то, что взявшемуся за подобное повествование следовало бы понимать, что Там все про всех известно. Известно, что было, и что есть, и что будет – и вскорости, и в далекой будущей дальности. Автору следует также знать, что посланцы Оттуда приходили и к Скорцезе, и к Сарамаго, и к иным простодушным выдумщикам всяческого вздора про Марию Магдалину и предупреждали: «Можете не писать – не пишите!» Но, увы и ах! Обуянные гордыней авторы не остановили себя. Не наступили на горло собственной песне. А зря.
– Почему же не предупредили меня? – подивился автор романа о Сыне Громовом Иоанне. – Я бы сразу откликнулся. Я вообще охотно откликаюсь на сигналы Оттуда.
– «Закулиса» посчитала, что ты в основном был на верном пути, – сказал явившийся в видении муж. – Даже познакомил читателя с учением Платония о «Закулисе». И это – хорошо. Хотя, возможно, кое-кому у Нас и у вас не понравится. Потом, Им Там понравилась твоя философско-эротическая притча о Соломоне – «Ключ Соломона», которая недавно вышла из печати. Особенно ею зачитывались сыны Велиара. И вообще, ты, автор, до поры держался молодца! И не было необходимости вмешиваться. Но под конец показалось, что ты дал-таки петуха. Во многом отошел от святителя Дмитрия Ростовского, чем, как решили Там, не то чтобы исказил, скорее недовыразил полноту дней святого Иоанна. И ирония твоя не всегда к месту. Учитель ведь никогда не смеялся. Поэтому – я тут. И не столько от имени «Закулисы», сколько от матери Иоанна Соломеи, и от старого рыбака Зеведея, и от нас обоих братьев, Сыновей Громовых, любимых учеников Бодрствующего и Святого, рекомендовал бы внести кое-какие добавки. Почему ты ничего не сказал о загадочной смерти Иоанна? Или ты, как евангелисты, стараешься умолчать о предсказанной Иоанну участи, о том, что у него иная стезя и что он не умрет. Как не умер Енох, не умер Илия. Или ты забыл сказанное в Евангелии: «И пронеслось это слово между братиями, что ученик тот не умрет». Вот и рассказал бы, как хоронили Иоанна, как это сделал святитель Дмитрий Ростовский. Слава ему! Хочешь, я тебе напомню, что написал об этом святитель?
– Напомни, пожалуй…
– Да, напомню, а ты запиши. И вставь обязательно в роман. Читателю надо знать, как закончил свою земную жизнь великий новозаветный пророк, возлюбленный ученик Христов, столп церквей, сущих по вселенной, тот, кто имеет ключи неба, кто испил чашу Христову и крещением Его крестился. Ибо пока не приидет Царство Небесное, все вокруг будет суетно и лживо. Одна лишь смерть – правдива и вечна! И пусть миряне знают, как тихо и достойно уходил ученик по прозванию Сын Громов, которого любил Иисус… Последний пророк Священного Писания!
