– Суд не намерен, – постановил судья Даккер, –
комментировать представленные показания и пока отклоняет ходатайство защиты.
После того как защита изложит свою точку зрения по данному делу, вопрос факта будет
определен присяжными. В настоящее время, учитывая ходатайство защиты, суд самым
тщательным образом рассмотрит доказательства обвинения. Суд не собирается
комментировать эти доказательства; вместе с тем он отклоняет предложение
защиты. Суд объявляет о перерыве в его работе. Заседание суда возобновится в
четырнадцать часов, на нем защита представит свои доводы. Тем временем суд
напоминает присяжным, что они не вправе обсуждать данное дело и допускать его
обсуждение в их присутствии, а также формировать или выражать свое собственное
мнение до тех пор, пока им окончательно не будет представлено на рассмотрение
это дело. Итак, – закончил свое выступление судья, – объявляется перерыв.
– Стефани, – быстро повернулся адвокат к обвиняемой, – вы
должны начать давать показания. Вы должны отрицать убийство Джорджа
Кассельмана.
Она энергично замотала головой:
– Я не стану это делать.
– Но вы должны сделать это, иначе вас обвинят в убийстве. В
свете показаний, касающихся убийства вашего отца, присяжные не вынесут смертный
приговор, а признают вас всего лишь виновной. Тот факт, что на вашей туфле
оказался след крови, и тот факт, что след от набойки на ней оказался
аналогичен…
– Извините меня, мистер Мейсон, я не стану давать показаний.
– Почему? – продолжал настаивать Мейсон. – В вашем прошлом
есть что-то такое, чего вы боитесь? Вас не привлекали раньше к судебной
ответственности?
Она опять покачала головой и ответила:
– Я не стану вам ничего говорить, мистер Мейсон. Пусть со
мной делают что угодно, но я не стану давать показаний.
– Стефани, но это совершенно невозможно. Я собираюсь вызвать
вас как свидетеля.
– Если вы это сделаете, я просто откажусь идти.
– Хорошо, это уже лучше, чем ничего. По крайней мере, у меня
появится зацепка.
– Мисс Фолкнер, нам пора, – сказал помощник шерифа.
Глава 19
Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк заканчивали свой завтрак,
сидя в отдельном кабинете уютного ресторанчика, неподалеку от зала суда, когда
раздался быстрый стук в дверь и в следующую секунду на пороге возникла
возбужденная Герти, которая принимала посетителей в конторе адвоката.
– Мистер Мейсон, мистер Мейсон! – воскликнула она. – Мэри
Барлоу сидит у нас в конторе… Господи, как ее разнесло… Наверняка будет тройня!
Ей надо сидеть дома… Я говорила… Я предупреждала ее…
– Погоди, погоди, Герти, – остановил ее Мейсон. – Успокойся.
Давай все по порядку.
– Мэри решила навести порядок в делах Гарвина. Так вот, она
стала просматривать старые папки… ну те, которые в шкафу…
– Понятно. Что же она там нашла?
– Испачканные кровью полотенца, – почти шепотом произнесла
Герти, – которые мистер Гарвин оставил там в день убийства.
– Что?!
– Да, да. На них засохшие пятна крови и штамп того дома, где
жил Кассельман. Их кто-то спрятал там, и Мэри испугалась, что… в общем, она не
хотела, чтобы кто-то узнал про это, и велела мне разыскать вас и спросить, что
ей делать. Вы знаете, как она относится к мистеру Гарвину, но она не может вот
так просто сидеть и ждать, что Стефани посадят в тюрьму. Она не знает, что же
делать… бедняжка… она совершенно расстроена и…
– Ладно, Герти, успокойся. Садись и выпей кофе…
– О Боже! Я так переживаю, мистер Мейсон. Выходит, Гомер
Гарвин на самом деле убил Джорджа Кассельмана и Стефани Фолкнер знает это. Она
его любит и потому отказывается давать показания.
– Постой, постой! – воскликнул адвокат. – Твоя сумасшедшая
идея натолкнула меня на одну мысль.
Делла Стрит бросила на Перри Мейсона предостерегающий
взгляд.
– У нее ведь всегда полно романтических идей! Дай ей
пуговицу – тут же пришьет к ней романтический костюм.
Перри Мейсон встал из-за стола и принялся расхаживать по
комнате.
– Черт побери! Это, конечно, старомодно… рассчитано на
дешевый эффект, но должно сбить с толку окружного прокурора… Ничего другого у
меня больше нет…
Герти повернулась к Полу Дрейку.
– Да… еще звонили из вашей конторы. Вы там страшно нужны.
Пол Дрейк попросил официанта принести к нему аппарат. Мейсон
продолжал взволнованно расхаживать по комнате.
– Что вы задумали? – спросила Делла.
– Я вызову Стефани Фолкнер как свидетеля. Она откажется. Я
стану настаивать. В суде разыграется сцена. Я прикажу ей занять свидетельское
место. Она опять откажется. Тогда я обращусь к присяжным с проникновенной
речью… скажу, что Стефани Фолкнер знает, что человек, которого она любит, убил
Джорджа Кассельмана и… Хотя… нет… нет… Делла! Я знаю, что делать. Знаю!
– Что?
– Полиция так и не нашла пулю, которая попала не без моей
помощи в стол младшего, – рассмеялся Мейсон. – Так вот, мы используем эти
полотенца.
– Ну говорите, – нетерпеливо спросила Делла, которой
передалось волнение шефа, – что вы собираетесь сделать?
Пол Дрейк, слушая, что ему говорят по телефону, недовольно
проворчал, прикрывая ладонью руки правое ухо.
– Не шумите так, ребята. Говорят что-то важное.
– Делла, – негромко продолжал Мейсон, – я заявлю, что
младший действительно отвез револьвер, называемый «револьвером младшего»,
Стефани Фолкнер, а та обнаружила отсутствие одного патрона в револьвере,
который передал ей Гомер-старший, то есть «револьвере из кобуры». Тогда она
решила, что старший убил Кассельмана, и вместо того, чтобы оставить «револьвер
младшего» на столе, куда он его положил, она схватила это оружие и спрятала у
себя в комнате. Затем взяла револьвер с одним отстрелянным патроном, тот,
который накануне вечером дал ей старший, положила его на стол. Клянусь Богом,
что так и было.
В конце концов, Делла, во всей этой истории недостает одного
револьвера. Гомер-старший передал Стефани Фолкнер, «револьвер из кобуры»
вечером, когда произошло убийство, Гомер-младший отдал ей свое оружие по моему
предложению на следующий день.
Полиция провела обыск у нее на квартире, но обнаружила
только один револьвер. И, обнаружив его, прекратила поиски.
Нет, клянусь Богом, я осложню им жизнь из-за этого
пропавшего револьвера. Я приплету сюда романтическую теорию Герти. Я произнесу
перед присяжными сногсшибательную речь. Я потребую, чтобы суд заставил мою
клиентку давать показания… Черт возьми, я устрою в суде такой фейерверк, что
меня надолго запомнят.
