– Вижу.
Они поменялись. У самолета Захарова не было. Впрочем, не было и самого самолета. «Неужели улетел вместе с моей дискетой?» – ужаснулся Адам.
– Здравствуй!
Адам резко обернулся. Слава Богу! Перед ним стоял художник Захаров. Не улетел! Они были приятелями, но давно не виделись. Захаров стал похож на Дон Кихота.
– Здравствуй, здравствуй, – радостно сказал Адам. – Как я рад тебя видеть, у меня твоя дискета!
– Неужели! А у меня, кажется, твоя… На оранжевой этикетке было написано: «Вильгельм Зон. Часть первая. „Тихий Дон“.
– Это текст моего отца, – отчего-то стыдливо и скомканно почти прошептал Адам.
– Поздравляю, – отозвался Захаров.
– А где Эйбесфельд? Не знаешь?
– Улетел.
– Как?! Почему? Он же обещал ответить мне на все вопросы!
– На все вопросы?..
Адам развел руками. Все это выглядело глупым. Бессмысленный разговор.
– Он заключил сделку, продал усадьбу и немедленно улетел. Илья уже заряжает фейерверк, пойдем, посмотрим, – Захаров взял Адама под руку.
– Да, да… Пойдем, а кто купил?..
В этот момент на сколоченную из досок и оформленную праздничными транспарантами сцену взобрался Боббер. Он взял из рук милой ведущей микрофон и произнес короткую речь:
– Господа, рад вновь приветствовать вас всех в усадьбе «Эйбесфельд» уже как новый ее хозяин! Только что я приобрел дом и парк и надеюсь, что и в дальнейшем они останутся столь же гостеприимным пристанищем для людей культуры и искусства. Маэстро! Урежьте марш!
Грянул оркестр. Спустя минуту над прудом вспыхнул фейерверк, гениально организованный Кабаковым. Адам подошел к Абраму.
– Ты знаешь, Эйбесфельд улетел…
Абрам был зол.
– Да какое мне дело! Получил дискету? Ну, распечатай, прочти. При чем тут Эйбесфельд? У меня своих проблем по горло. Этот урод, – Абрам кивнул в сторону Боббера, – только что на мои деньги усадьбу купил…
– Как это – на твои?
– Да вот так! Прямо здесь заставил через калькулятор ему деньги в долг перевести, и опять без обеспечения. Под вексель! Он моим структурам такую сумму должен, что легче уже меня грохнуть, чем отдавать.
– Да ты что! Дядя Шура – он же друг.
– Ага, как же – друг. «Вчера деньги были, завтра деньги будут, сегодня, видишь ли, денег нет». Бандит! Блядь, прижал он меня крепко, надо с этим заканчивать…
Абрам смачно плюнул на траву и двинулся в сторону группы политиков, к которым присоединился только что приехавший руководитель администрации канцлера фон Шлоссер.
Адам остался один. Праздничная программа окончательно съехала с рельсов. Вечер, задуманный как изящный высокохудожественный феномен, с каждым получасом превращался в сущий балаган. Оркестр заиграл совсем черт знает что, когда к Адаму подошел Лучников.
– Пойдем, я тебя кое с кем познакомлю, – предложил он, увлекая Адама к группе литераторов, маячившей в тусклых отблесках праздничных огней, прямо у пруда.
– Синьор Умберто, познакомьтесь – это Адам Зон, известный художник, сын нашего несчастного Вильгельма…
– Боже мой, сколько же лет прошло! – воскликнул Умберто. Он широко улыбался, представляя других участников импровизированного литературного кружка. – Синьор Бонпиани, мой бессменный издатель, граф Пален и его золотая жила мсье Пуаро. – Умберто повернулся к маленькому человеку. – Дорогой Пуаро, расскажите же нам, наконец, пока не вернулся ваш друг мистер Гастингс, кто все-таки из вас двоих является автором столь любимых всеми детективов.
– Да, да, – вступил в разговор Лучников, – я помню, в свое время в Готенбурге эти книги были как глоток свежего воздуха. Мы читали их на английском…
Мсье Пуаро вежливо поклонился. Уже пожилой господин с иссиня-черными без седины волосами, он был одет несколько старомодно, но с тем невероятным шиком, который присущ только людям середины нашего тревожного уходящего ХХ века. Идеальный костюм-тройка, бабочка и круглая, лысеющая голова над нею. Блестящие и проницательные, темные, несколько кошачьи глаза и великолепно подкрученные усы в духе кайзера. Казалось, не хватает лишь монокля.
– Конечно же, автором является Гастингс. Он, как доктор Ватсон, терпеливо описывает все мои приключения.
– Но ходят слухи, что вы и сами иногда беретесь за перо и дарите миру восхитительные сюжеты?
– Если мсье Пуаро что-то и дарит миру, то только не сюжеты, – пошутил издатель Пален. – Тиражи огромны и гонорары тоже, не правда ли, мсье Пуаро?
Пуаро весело блеснул глазами.
– Это верно, доходы от литературной деятельности превысили мои гонорары частнопрактикующего сыщика. Но, возвращаясь к сюжетам, – их дарит сама жизнь. Вряд ли господин Пален смог бы заработать на наших книгах миллионы, если бы за ними не стояли реальные дела, раскрытые с помощью маленьких серых клеточек мозга.
Пуаро поднес палец к своей похожей на яйцо голове. Он явно упивался вниманием к собственной персоне. Тщеславие, безусловно, было частью его натуры.
– Кстати, серые клеточки мозга необходимо подпитывать! – воскликнул Умберто. – Сласти подходят для этого наилучшим образом. Пора возвращаться к столу, сейчас подадут десерт!
Действительно, «Мадлен» уже достали из «холодной» комнаты и осветили софитами. Лазерная установка для разрезки торта замигала огоньками загрузки, и, главное – симпатичный полицейский со снайперской винтовкой под аплодисменты публики начал подъем на крышу ангара.
– Я в восторге, этот проект просто чудо, – к компании издателей и литераторов присоединился Боббер. – Захаров мой любимый художник! Убийство «Мадлен» – истинный шедевр. Я приобрел все права и собираюсь повторить проект будущим летом в Гуггенхайме. Вы знакомы с Захаровым? Вон он.
Все дружно повернули головы в сторону художника. Пуаро чуть дольше, чем требовало приличие, задержал проницательный взгляд на высокой фигуре, напоминающей Дон Кихота.
Захаров, как обычно, чуть сутулясь, разговаривал с Абрамом Зоном, рядом стояли Кабаков и профессор искусствознания Гройс.
– Который час? – спросил Боббер. Он по обыкновению был без часов.
– Ровно без четверти полночь, – ответил Пуаро, взглянув на свой старомодный, раскладной хронометр.
– Ну вот, сейчас начнется, – Боббер заметно волновался.
Вспыхнул огромный мультимедийный экран. Вышколенные официанты принялись раздавать дистанционные пульты.
– У вас, господа, есть всего одиннадцать минут, чтобы сделать заказ, пользуйтесь электронным меню и выбирайте самые лакомые кусочки! В 23.54 снайпер выстрелит в пирожное и активирует лазерную установку, торт будет разрезан и каждый получит то, что заказал! – Великолепно! – с восторгом произнес Бонпиани.
