В это время на территорию фирмы заехали две груженые фуры.
Из первой выскочил взъерошенный Клыч.
— А ну, братва! — крикнул он, — все на разгрузку, чтоб через пятнадцать минут фуры были пусты!
Все приступили к разгрузке, расположившись цепочкой и передавая груз с рук на руки. Двое постоянных грузчиков укладывали его затем в помещении склада.
Первая фура была гружена картонными коробками, и ее опустошили почти мгновенно.
Во второй были тяжеленные мешки с цементом. Карась, умышленно заняв место перед Авдеем, старался швырять ему мешки то с недолетом, то в сторону. Авдей исхитрялся их ловить, но получалось это с трудом, терялось много сил.
Один мешок упал и разорвался, оттуда рассыпался цемент.
— Раззява! — заорал Карась, — руки дырявые!
За Авдея вступился охранник по кличке Бобырь. Он стоял в цепочке вслед за Авдеем и прекрасно видел происки Карася.
— Что ты выеживаешься, Карась, — спокойно произнес он, — ты же бывший штангист, слабо тебе мешок кинуть?
— Заткнись, Бобырь! — прорычал Карась, — не суй свое хайло…
Цепочка приостановила свою слаженную работу.
А ну, быстрее, чего застыли! — закричал появившийся из-за склада Клыч.
— Давай поменяемся местами, — предложил Бобырь Авдею, и занял его место.
Бобырь обычно полностью игнорировал Авдея, никогда не здоровался с ним даже словесно, не говоря уже о том, чтобы пожать новичку руку. Впрочем, он был нелюдимым по природе, имея и какой-то хмурый облик, и мрачную хищную стать, и, навсегда застывшее, угрюмое выражение лица. Бобырь сторонился окружающих, избегал различных игр, и за общим столом сидел с сосредоточенным замкнутым видом. Черноволосый крепыш, с несколько коротковатыми ногами и длинными руками, он явно не был обделен и физической силой.
И сейчас он принимал мешки шутя, и ловко переворачивал их прямо в воздухе, будто они были набиты не тяжелым сыпучим веществом, а чем-то вроде ваты.
Инцидентов больше не происходило, Клыч стоял рядом, а его боялись все.
Как-то ранним вечером жизнь в домике шла своим чередом. Охранники, как обычно, смотрели телевизор и играли в карты.
— Эх! — произнес один из картежников, — суббота… Щас бы в баньке попариться, да пивка попить… А ты сиди тут на подхвате… И чего сидим: Косарь из города, говорят, укатил куда-то со Счетоводом…
Будто услышав пожелание, в комнату зашел озабоченный Клыч.
— Сегодня корпоративный пикник, — сказал он, с трудом выговаривая слово «корпоративный», которое вышло у него, как «кооперативный». — Едем гулять за город в сауну по полной программе, с девочками.
Переодевавшийся Авдей припоздал, и не хотел садиться в джип рядом со своими недругами, но в двух других машинах все места были уже заняты. Они были набиты охранниками, что называется, под завязку. Авдей с трудом втиснулся на заднее сиденье слева, потеснив могучую тушу Карася.
Тот увлеченно рассказывал очередной похабный анекдот своему неразлучному дружку, заранее гогоча над совершенно несмешной концовкой, замечательной лишь своим отборным матом.
— … и тут она ему и дала, — заканчивает он с непременным гоготом, — а он, загогулина от будильника, так и не внял, так его растак…
Хвощ же сопровождал этот рассказ своим дребезжащим смешком уже с самого начала.
Карась, заметив пришельца, сразу же, как бы ненароком, ткнул его локтем в бок, разворачиваясь корпусом и, тем самым, добавляя толчку почти весь свой собственный вес. Но Авдей был готов к провокации и, подставив под удар свою, сжатую в локте, правую руку, спружинил от закрытой двери навстречу толчку.
Встречный рывок и последующее столкновение вызвали изрядный качок автомобиля и возмущение водителя.
— Под откос захотели, мать вашу?.. — здоровяк в круглой черной шапочке матюкнулся и вцепился в руль обеими руками, — кончайте чудить в машине, приедем на место, там и разбирайтесь между собой.
— Слышь, вошь гэбэшная, — прорычал Карась, — как остановимся, то лучше тикай подальше, до баньки тебе не дойти!
— Посмотрим, — коротко буркнул Авдей.
Сауна находилась прямо в гуще леса и лишь называлась таковой, в дань моде на иностранные слова. На деле это была настоящая, рубленая из основательных круглых бревен, русская банька со всеми ее атрибутами.
Тормознули на специальной площадке, не доезжая до нее метров за тридцать, дальше нужно было идти по узкой тропе между деревьями. Памятуя об угрозе, Авдей пропустил Карася впереди себя и пошел сразу вслед за ним, держа громилу в поле зрения. Он не упускал из вида и Хвоща, но тот замешкался у машины, помогая выгружать коробки с припасами. И Авдей был тут же наказан за утрату бдительности.
Сильнейший толчок в спину заставил его сделать два быстрых шага вперед и замахать руками для обретения равновесия. Неожиданно спина идущего впереди Карася рывком подалась назад, и грудь Авдея с размаху натолкнулась на нее. Сразу же Хвощ, сзади, подпрыгнув, своей спиной обрушился на спину застопорившегося Авдея. В лесной тиши явственно захрустели его ребра, сжатые двумя мощными встречными ударами более чем стокилограммовых тел. Авдей беспомощно стал хватать воздух раскрытым ртом и начал валиться на бок.
К нему был применен весьма гнусный прием, под названием «коробочка», практикующийся обычно у грубо играющих хоккеистов, чтобы полностью вывести из строя игрока противника.
— Ну что, сука, допрыга… — начал зловеще Карась, склонившись над поверженным противником и готовясь его добить.
Но договорить и, тем более, осуществить свое намерение он не успел. Чьи-то длинные руки приподняли его громадное туловище над землей и с разворотом врезали тушу головой в стоящую рядом сосну. Удар потряс дерево, а тело Карася рухнуло на его выступавшие корневища.
Это неожиданно вступил в дело нелюдимый Бобырь. Правой рукой сзади он ухватил Карася за ремень, а левой — за воротник куртки. Результатом этого была встреча лба незадачливого громилы с неповинной ни в чем сосной. Но и Бобырь потерял равновесие, и оперся руками о землю, чтобы не упасть — все же затраченные усилия были слишком велики. И ошарашенный вначале Хвощ уже сцепил вместе громадные кулаки, пытаясь нанести разящий удар сзади по беззащитной шее склонившегося заступника.
Тут автоматически сработали многолетние навыки Авдея. Мозг еще толком не успел опомниться от подлого внезапного нападения, а ноги и руки уже начали действовать. Правую ногу, резко согнув ее в колене, он с маху выбросил вперед, угодив в самое болезненное место противника — голеностопную косточку. Тот взвыл и подался всем телом вниз, машинально хватаясь руками за ушибленное место. Левая нога Авдея, половинкой ножниц, рванулась вверх, навстречу стремительно клонящемуся вниз рыхлому лицу Хвоща, и встретилась с его подбородком ровно на середине пути. Тошнотворный хруст сообщил о многочисленных переломах попавших под удар косточек.
