— Да, — оценил он услышанное, — ну и подлянки закручивают. И, что, загремит этот Петров на зону?
— Все может быть, — предположил Авдей. — В зависимости от целей КГБ, сотрудники которого могут подключиться к расследованию и добавить компромата на Петрова. А цели бывают разные — от межведомственных разборок до устранения политических противников…
— А суд что? Не разберется?
— Что тут разбираться — суду, как говорится, все ясно. Судебное заседание быстро проходит, дополнительно и выяснять ничего не надо. И суд постановляет обвинительный приговор, иногда и с лишением свободы.
— Ну, дела… Значит, что хотят, то и творят…
— Нет, тут ты не прав, — стал объяснять Авдей. — Обрати внимание, закон нарушил лишь участковый лейтенант. И то — с благими целями и намерениями. Все остальные участники процесса действовали в строгом соответствии с требованиями закона. В том то и заключается вся хитрость.
— А гэбистский полковник?
— Он всего лишь исполнял секретный циркуляр. И разработчики циркуляра действовали в интересах дела и государства. Чтобы, при необходимости, используя рекомендации секретного циркуляра, оперативник мог хоть на время изолировать особо опасного преступника, о преступной деятельности которого имелись достоверные сведения, но не имелось достаточных доказательств для привлечения его к уголовной ответственности. И за это время можно собрать на него необходимую компру.
— Ты думаешь, Косарю тоже по схеме сошьют? — Клыч наморщил лоб.
— Не сомневаюсь.
— И что же могут впарить? — поинтересовался Клыч.
— Да все, что угодно. Ведь сорви с мента даже, скажем, погон, просто упираясь — вот тебе и состав преступления, за который светит до двух лет лишения свободы. А за Косарем, ты ж знаешь — не заржавеет.
— Знаю, — вздохнул Клыч, — распсихуется — удержу нет. Кто под руку попадет, тому и…
— Конечно, менты могли сотворить подлянку, — убежденно произнес Авдей, — и устроить провокацию, изукрасив себя, для верности, синяками.
— Что предлагаешь?
— Собрать все силы и брать штурмом изолятор, — решительно сказал Авдей.
— Он пока в обезьяннике.
— Ну, на ментовку у нас сил не хватит — там, почитай, каждый «Макаром», вооружен. Да еще автоматы в дежурной комнате, их быстро раздадут. А против «Калашей» не очень-то попрешь. Но я уверен, что в любом случае его поместят в ИВС.
— Лады. Готовь пока своих, — сказал Клыч, — а я скину «маляву» Косарю — что он скажет.
Уже на второй день Клыч стал разрабатывать план нападения на изолятор временного содержания, сообщив об этом в камеру Косарю «малявой» по отлаженным каналам.
* * *
Но здесь даже неустрашимый Косарь по-настоящему испугался. При штурме изолятора его могли запросто пришить крастоновские люди, якобы при попытке к бегству. Может, этого они только и добивались. На следующий день его отвезли в суд, где он был привлечен к административной ответственности в виде ареста, на пятнадцать суток. Косарь был помещен для отбывания наказания в изолятор временного содержания. В ответной «маляве» он наказал Клычу не предпринимать ничего, до его особого распоряжения.
И вообще — Косарь наслаждался. Один незабываемый специфический тюремный запах чего стоил. Он попал в знакомый привычный мир. Ему сразу же освободили почетную «шконку» у окна, на которую положили два матраца, чистые простыни и подушку. Вокруг суетились «шестерки» и «сявки», угадывающие каждое его желание. Его татуировки рассматривали с неподдельным восторгом, а рассказы о нравах, царивших в суровых северных лагерях, готовы были слушать сутками напролет.
Говоря медицинским языком, старый вор попросту впал в детство, на время превратившись из всесильного главаря воровского клана в обычного уголовника, соблюдающего «отрицаловку». Что такое каких-то пятнадцать суток в райских условиях изолятора временного содержания? Ему, отсидевшему многие тысячи суток в кошмарах вечной мерзлоты и кумовского беспредела. Время пролетело мгновенно…
Из дверей контрольно-пропускного пункта изолятора временного содержания Косарь вышел значительно посвежевшим и даже несколько пополневшим.
Его встречал Авдей.
Немного поодаль стояла косаревская черная «Волга» и два джипа сопровождения.
Авдей с Косарем обнялись по-братски и пошли к машинам.
— Ну, какие тут «сороки»? — спросил Косарь, — смотрю, что-то смурные все… Не рады мне…
— Новость одна, — печально произнес Авдей, — но очень плохая.
— Просеки.
— Клыч погиб.
— Как погиб? С ментами взъерошился?
— Нет. По-глупому, — вздохнул Авдей, — на своей машине разбился.
Они сели в «Волгу», автомобиль тронулся. Джипы сопровождали его, как и положено, спереди и сзади.
Косарь некоторое время потрясенно молчал.
— Говорил я ему, — тихо произнес, наконец, Косарь, — чтоб не гонял, как…
Он безнадежно махнул рукой.
Косарь давно корил своего любимца за лихой стиль езды. Сам он предпочитал ездить на неспешной, казавшейся ему надежной, бронированной «Волге». И не разрешал двигаться по городу на скорости свыше семидесяти километров в час. А за город он вообще ездил крайне редко.
Клыч же нигде не гонял менее сотни в час, а излюбленным его трюком было подскочить на бешеной скорости по параллельной реке набережной к мосту и, ударив по всем тормозам, круто, под углом девяносто градусов, свернуть вправо и, заскочив на мост, вновь ударить по газам. В момент торможения, при сработке автоматической системы блокировки, он резко крутил руль вправо — зад «бумера» заносило влево и назад — а затем вновь газовал, и колеса, издавая визг, дымясь и даже тлея, выносили его на мост.
Однажды этот трюк не удался, и автомашина Клыча, к восторгу и ужасу зевак, дважды перевернулась, перевалилась через невысокий парапет и мгновенно затонула в довольно глубоком месте. Доставали ее с помощью водолазной техники.
Косарь искренне горевал. Похоронив с помпой своего давнего фаворита, он несколько дней не показывался на людях.
* * *
На стенах в кабинете дознавателя ГИБДД, как и положено, висели фотографии покореженных автомобилей, различные начерченные схемы сложных ДТП.
Дознаватель сидел за столом и бойко стучал по клавиатуре старенького компьютера.
На столе зазвонил телефон. Сидящий лишь покривился на него, продолжая выводить текст на экран монитора, телефон не умолкал.
— Старший лейтенант Монич, слушаю, — подняв трубку, произнес дознаватель. И сразу же подтянулся. — Так точно, товарищ полковник, я расследовал… Ничего, чистый отказняк… Несчастный случай… Тормоза не сработали… А смерть наступила от болевого шока, воды он почти не наглотался… Нет, никаких следов алкоголя и наркотических веществ в крови не обнаружено… Причиной смерти послужила грубая неосторожность самого потерпевшего, не справившегося с рулевым управлением… Да, прокуратура смотрела и согласилась…
