В тот поздний вечер Петюня возвратился от отставного корректора в обычном состоянии сильного подпития. Душа потребовала добавки…
* * *
Крастонов отложил диктофон и вопросительно посмотрел на Легина. Легкомыслие товарища ему не понравилось.
— Ты все понял? — спросил он.
— Чего ж тут не понять, — хмуро ответил тот. — вы — Щука, я — квадратный — а мы оба — кандидаты в замоченные…
— Думаю, уже в ближайшие дни нас попытаются убрать по приговору сходняка, — предположил Крастонов, — надо поберечь свои скальпы…
— Но мы же их упреждаем, операция уже началась, — сказал Легин, — если все пойдет по плану, то завтра главари будут уже мертвы.
Он посмотрел на часы и подытожил:
— Ребята их уже ведут.
— Исполнять приговор, точнее подыскать непосредственных исполнителей, поручено Авдею, — раздумчиво начал Крастонов, — значит, у нас еще есть дня два-три. За это время необходимо обезвредить и Авдея.
— Верток этот бывший гэбешник, — озабоченно прогудел Легин, — непросто будет его прихватить…
— Прихватим. И мы — не пальцем деланные. Ладно, поспать все же нам необходимо, — завершил Крастонов, — завтра мы должны быть свежими и полными сил. Пошли укладываться.
Попытки убрать их с Легиным этой же ночью, Крастонов предвидеть не мог. Ничто не указывало на готовность приведения приговора сходняка в исполнение безотлагательно. Напротив, в бане Косарь лишь велел подыскать киллеров-рогометов. Случившееся этим вечером стало для него полнейшей неожиданностью. Казалось, с помощью внедренных агентов, он контролировал каждый шаг преступной верхушки города. Ан, нет…
Крастонов, а за ним и Легин зашли в комнату. Там находился диван с матрацем, два стула и громадный дубовый шкаф. Шкаф был сотворен еще в девятнадцатом веке безымянным мастером и представлял собой некую помесь трельяжа, буфета, комода, шифоньера, серванта и еще бог знает чего. Вдобавок, на две трети он был застеклен тяжелым непрозрачным узорчатым стеклом.
В его нижней застекленной секции находилась различная посуда.
— Тебе — матрац и подушка, — скомандовал Крастонов Легину, — поспишь на полу. Не возражаешь?
— Слишком шикарно, — произнес Легин, шутя, — я и без этих принадлежностей могу. Привычен.
Крастонов скатал и подал ему матрац, затем подушку.
— А вы как? — он, с сомнением посмотрел на старый диван, вздыбившийся торчащими пружинами.
— Бери, бери, — настоял Крастонов, — у меня вон валик есть. Раздеваться не будем, только сбросим пиджаки и ботинки.
Легин разложил матрац под шкафом и бросил на него подушку. Затем он снял пиджак, повесил его на стул, вынул из наплечной кобуры знакомый иностранный пистолет и аккуратно пристроил его на пол, рядом с подушкой.
Крастонов тоже снял пиджак, повесил его на спинку стула и пошел в туалет. Вскоре послышался шум сливаемой воды.
Когда Крастонов вернулся, Легин уже лежал на матраце лицом вниз и спал.
Крастонов сунул пистолет за пояс и выключил свет. В темноте послышался скрежет диванных пружин…
Крастонов и Легин действительно добирались до конспиративной квартиры так, как рассказывал Авдею Гвидон. И квартира на самом деле находилась на третьем этаже первого подъезда, и была однокомнатной. Вот только планировка у нее была другая. Окно кухни выходило во двор, а окно комнаты, где они спали, смотрело на протекавшую рядом с домом реку и находилось на противоположной стороне дома.
Попасть в него из гранатомета с узкой полоски тротуара, разделявшего дом и реку, было невозможно — под таким углом заряд угодил бы максимум в верхнюю часть оконного проема, не принеся особого вреда. Сложно было стрелять и с поверхности реки — точно прицелиться мешало довольно быстрое течение. К тому же стрелявшие были бы хорошо видны, а быстро скрыться можно было только на моторной лодке.
Выбирая место для ночлега, Крастонов руководствовался именно этими соображениями. Конечно, он не предполагал, что с ними попытаются расправиться этой ночью, но простейшие меры предосторожности соблюдал всегда. Это их и спасло от нежданной опасности.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ОХОТЯЩИЙСЯ ЗА ОЛЕНЕМ НЕ ЗАМЕЧАЕТ ЛЕСА
Дремлющую ночную тишину разорвали почти слитные рокочуще-гулкие хлопки разрывов. В доме на набережной, в комнате, где спали Крастонов и Легин, раздался грохот мощного взрыва. Что-то тяжелое упало со страшным шумом, послышался звон бьющейся посуды.
Крастонов вскочил с дивана, выхватил пистолет и стал озираться по сторонам, еще не соображая, что произошло. В полумраке комнаты было видно, как в дверь просачиваются клубы дыма и оседает пыль штукатурки. Наступила тишина.
У стены рядом с дверью послышался стон.
— Легин? Что с тобой, ты ранен?
Крастонов бросился к Легину и тут же застонал от боли, напоровшись на битое стекло, валяющееся на полу кучами. Он схватил с дивана валик и несколькими резкими движениями размел стекло и прочий хлам по сторонам. Осторожно продвинувшись вперед, он вгляделся в белесую муть. Вновь послышался стон Легина.
Тотчас, будто от этого, проснулся и зашумел весь дом. Захлопали двери, закричали и забегали люди.
Крастонов сделал еще шаг вперед и наткнулся коленом на что-то массивное и твердое.
— А, черт! — чертыхнулся он, ощупывая неожиданное препятствие.
— Вот оно что, — пробормотал Крастонов, — шкаф. На него рухнул шкаф.
Крастонов ухватился за низ махины руками и, с трудом, попытался его приподнять.
— Андрей! — позвал он громко, — ты как? Живой?
— Да, — облегченно закряхтел Легин.
— Выползти сам сможешь? Я подержу…
— Ага-а-а… — снова простонал Легин и ползком стал выбираться из-под шкафа.
Стрелять киллерам пришлось все равно под углом около сорока градусов, так как они целились с поверхности земли на высоту третьего этажа. При таком ракурсе выпущенный из гранатомета заряд, пробив окно кухни, проломил стенку совмещенного санузла, соседствовавшего с кухней, и взорвался у следующей стены, под которой, с другой ее стороны, и спал Легин.
От мощной ударной волны на Легина рухнул тяжеленный дубовый исполин, набитый посудой и различными предметами быта. На свое счастье, тот спал, как обычно, на животе, и упавшая махина обрушилась на его спину, нанеся сильные ушибы и многочисленные порезы. При осмотре у врача, к которому его немедля отвез Крастонов, выяснилось, что у Легина треснули два ребра с правой стороны спины, на которую пришелся основной удар. Поэтому начальник УГРО, основной задачей которого была ликвидация оставшегося в городе Авдея, временно выбыл из строя.
* * *
Грохот и шум разрывов, как ни странно, разбудил и спящего хмельным сном художника Петюню.
