Сан Саныч внимательно наблюдал за секундной стрелкой, бегущей по циферблату часов. Она отсчитала уже двадцать пять секунд.
— Твое решение? Рисуешь план или нет?.. — и еще сильнее вдавил дуло.
— Бумагу давай! — отчаянно заорал пленник. Местоположение заложников было установлено.
— Здесь ворота, здесь основной корпус, здесь бывший медпункт. Туалет. Кухня. Гараж. Здесь и здесь обычно находятся наблюдатели…
Сан Саныч забинтовал пленнику рану. Влил ему в рот сто граммов водки. Закуску не предлагал. Тому кусать было нечем.
— Ты парень ничего. Только немножко глупый. И запутавшийся. Но это пройдет. Со временем.
— Что ты сделаешь со мной дальше?
— Убивать не буду. Можешь не бояться. Мне твоя жизнь не нужна. Мне нужен был только план.
— Ты оставишь меня здесь?
— Нет, отправлю в Баден-Баден на курортное лечение.
— Но я же истеку кровью. Я же умру!
— Не истечешь. Это я тебе как специалист говорю. Я знаешь, сколько таких ран на своем веку видел? И никто не умирал. Ты, главное, меньше ходи. Чтобы инфекцию не занести. Тебе движение противопоказано. Больше лежи и сиди. А на досуге поразмысли о своем моральном облике и общественном долге. Очень это полезно. Раньше-то, поди, досуга не было? Одни заботы — стрельба, мордобой да водка. С утра до вечера. А теперь совсем другое дело. Так что считай, тебе представилась уникальная возможность.
На случай, если удумаешь чего полезного, например, вдруг раскаешься, захочешь с прокурором или архиепископом в переписку вступить на предмет спасения души и тела — оставляю тебе бумагу и ручку. Пиши. Только не тяни, а то керосина в лампе только на шесть часов осталось.
Через денек-другой я к тебе наведаюсь. Обещаю. Если, конечно, ты в плане случайно чего не напутал. По невнимательности. Если напутал — тогда не обессудь. Тогда не вернусь. Не смогу. Тогда мы в другом месте встретимся. И еще тебе обещаю похлопотать, чтобы тебе эти дни зачислили в срок предварительного заключения. Все меньше сидеть, хоть даже на денек. Так что ты можешь считать, что твоя отсидка уже началась. Ну, бывай, что ли?
— Я там, кажется, одну дверь нарисовать позабыл.
— Одну?
— И еще дыру в заборе. Ты посмотри в плане.
— Ну вот, видишь, а говорил, память плохая. Говорил, мало знаешь. Очень даже немало. Ровно столько, сколько нужно!
Глава 13
— Ну и что ты этим хочешь сказать? — спросили друзья-ветераны, собравшиеся на очередное оперативное совещание.
— Только то, что я сказал. Что на двадцать седьмом километре северного шоссе находятся интересующие нас лица, — ответил Полковник.
Он специально не сказал «заложники», чтобы не травмировать лишний раз Семена.
— Ты уверен в этом?
— Я уверен только в том, что в данную минуту сижу задницей на этом вот стуле. И даже не могу со стопроцентной уверенностью утверждать, что буду сидеть на нем через мгновение.
— Хорошо. Что ты предлагаешь?
— Ничего. Я только сообщил вновь установленные факты, которые могут помочь делу.
— Откуда узнал про лагерь?
— Из надежного источника. Один добрый малый подсказал. В виде безвозмездной помощи. Он в последнее время сильно раскаялся в своем прежнем образе жизни и теперь, наверстывая упущенное, творит добрые дела.
— Откуда ты знаешь, что он не солгал?
— Ну, это вряд ли. Он же раскаялся. В любом случае других источников у нас нет.
— Что верно, то верно.
— Похоже, надо идти в управление.
— Чтобы бандиты по своим каналам узнали о нашем расследовании и переправили заложников в более надежное место? Или вовсе избавились от них? Если бы мы могли безбоязненно обратиться в органы, мы бы это сделали давно.
— А что, у моря погоды ждать?
— Да нет, не ждать. Действовать. Действовать! Мы что, первый раз замужем, что чурбанами застыли, лишнее движение боимся сделать? Зачем нам идти в органы, если мы те же самые органы?!
— На пенсии, заметь. На пенсии!
— Что из того? Старый конь борозды не портит.
— Старый конь много уже чего не испортит. Просто не сможет по дряхлости.
— Типун тебе на язык.
— Ладно, допустим, мы решимся. А дальше что? Вооружимся до зубов отнятыми у внуков пластмассовыми револьверами и пойдем на приступ. Они, конечно, поумирают. Со смеху. Увидев толпу старперов, рассыпающих на подходах к крепости песок. А потом похватают и отправят на личные дачные участки благоустраивать прилежащие к бассейнам пляжи.
— Да, ребята эти серьезные. Без оружия лезть с ними в драку нельзя.
— Может, не будем раньше времени плакать? Может, прикинем, что у кого есть?
— У меня ружье. Вертикалка. 38-й калибр, — сказал Борис.
— Аналогично, — поднял руку Анатолий.
— Револьвер. Наган. И штук сорок патронов, — признался Михась.
— Откуда у тебя револьвер?
— От верблюда. Я же не спрашиваю, откуда у тебя геморрой. Должны же у людей быть тайны. Оружие и болезни — дело сугубо интимное.
— У меня пистолет, — показал Сан Саныч.
— Четыре ствола на пятерых. Из них два гладкоствола и пистолет, из которого воробья не испугать, стреляя дальше чем за полметра. Не густо, если не сказать пусто. С таким арсеналом мы не одолеем даже банду двенадцатилетних подростков, промышляющих подделкой оценок в школьных дневниках. Грустно, ветераны.
— Может, оружейный магазин грабанем? — для смеху предложил Петр.
— Ага. И хлебный магазин с готовыми к употреблению сухарями.
— Тогда в бою возьмем. Как в сорок первом.
— Так боя не будет. Будет бойня. Они стрелки — мы малоподвижные мишени.
— Ну, не знаю. Тогда остается только милиция.
— Вот что, мужики, — вступил в разговор молчавший до того Семен, — есть у меня одно соображение.
— Говори, не тяни кота за хвост.
— Помните дело Конопатого?
— В сорок девятом? Это когда они при захвате Сашку Трофимова положили?
— В сорок восьмом. И не одного только Сашку. А еще трех человек из местной милиции. Крепкая была банда. Из бывших фронтовиков. Бились до последнего патрона. А когда выхода не осталось, подорвались гранатой.
— Ну и что? Им теперь, в связи с изменившимся историческим подходом, ордена дают, памятники ставят, вдовам пенсии назначают. Что из того?
— А то, что я тогда их дело вел и все подчистки делал. Основные, проходящие по делу лица погибли, но второстепенные-то остались. На них меня и бросили. Бояться свидетелям уже было нечего, вот они и разговорились. В том числе несколько логовищ Конопатого указали. Пришлось мне тогда по «малинам» да по лесам-буеракам помотаться.
