Через час пни нашлись. Даже в двойном комплекте.
— Как перерывать лес будем? Вдоль или поперек? — съязвил Сан Саныч.
— Копают дураки. Умные ищут, — сказал Борис, надевая на уши обыкновенные плеерные наушники. — А теперь не шумите, не мешайте работать.
Он вытащил из кармана небольшой прибор и, удерживая его над землей, стал водить из стороны в сторону.
— Это, конечно, не полевой миноискатель, но, если верить Семену, и железа здесь побольше будет, чем в простой мине.
Ветераны уважительно замолчали. Борис и тогда, когда они умели только стрелять, бросать гранаты и противника через бедро, был способен с закрытыми глазами, под плащ-палаткой и под обстрелом, починить разбитую радиостанцию.
Через полчаса наушники запищали.
— Копайте, — сказал Борис, отходя в сторону. Ветераны разобрали лопаты.
— А что мы скажем, если на нас какой-нибудь ротозей выскочит? Что нашли медаль и откапываем?
— Тоже верно.
Лопаты поставили в пирамиду. Как винтовки.
— Борис, Михась — давайте в дозор. Мы тут как-нибудь сами справимся. Если кого заметите — шумните. А лучше отгоните его подальше. От греха. Семен, а ты ближний круг отсматривай. Через час смена.
Яму не копали — вскрывали. Точно так же, как делали, когда отрывали землянки в тылу врага. Вначале острым ножом взрезали дерн, подняли, оттащили травяные квадраты в сторону. Затем сняли первый слой грунта, сложив его не на траву, где могли остаться земляные крошки, а на расстеленные плащ-палатки. И еще слой. И еще один. До тех пор, пока лопаты не стукнули о дерево.
— Есть!
Очистили лежащие вплотную друг к другу полусгнившие бревна. Подняли. Откатили. Под ними увидели другие. Второй накат. Вот почему землянка за столько лет не просела. Приподняли еще два бревна. Открылась черная щель провала.
— Кто полезет?
— Тот, кто складывал.
В дыру спустился Семен. За ним Анатолий. Долго копались.
— Ну, скоро вы там?
— Скоро только мины обезвреживать, если не умеючи!
Наконец на поверхность вынырнула голова.
— Ну, я вам скажу, мужики, — это что-то, — удивленно сообщил Анатолий, демонстрируя на указательном пальце толстый слой оружейной смазки. — Все как на складе. Все в ящиках, ящики на чурбаках, чурбаки на каменных подложках. Все железо в сантиметровом слое масла. Если что и взялось ржавчиной, то только в нижних ящиках. Видно, знали мужики толк в таких делах. Видно, на многие годы оружейку закладывали. Про запас. Да Семен помешал.
— Ты лучше скажи, в ящиках что?
— Все, что надо. Ассортимент не богатый, но ходовой. Трехлинейки. «ППШ». Несколько револьверов. Противотанковые гранаты.
— А противотанковые-то им зачем нужны были?
— Так они, наверное, оружие тоже не в магазине брали Что нашлось. Да, забыл, еще ручной пулемет. «Дегтярь». Добротная вещица. У меня такой в сорок первом был.
— Ты бы меньше восторгался, больше дело делал. Пока сюда какой-нибудь ненормальный грибник не заявился.
— А что, там «маслят» навалом, целыми ящиками. На всех хватит. И на первое, и на второе. Как грузить будем?
— Ну, конечно, не в ящиках. Вы там отберите что поновее и наверх подавайте.
Не повезло Семену. Так-таки пришлось ему на себе оружие Конопатого таскать. Хоть через уйму лет, а пришлось. Нашла его недоделанная работа.
Вытащив все необходимое, «оружейку» закрыли бревнами, на них насыпали ту же самую, что сняли, землю, на которую, в свою очередь, аккуратно, так, чтобы не было видно «швов», уложили квадраты дерна. Отошли, осмотрели со всех сторон. Поляна как поляна. Все на месте. Все как должно быть. Даже случайный мухомор торчит. В голову не придет, что вовсе это не поляна, а крыша, под которой рядком лежит боевое оружие.
Возвращались по длинной, но хорошей дороге. Чтобы гранаты не растрясти.
— Вот будет смеху, если нас ГАИ остановит. С таким-то багажом.
— Ничего. Отобьемся.
Дома оружие расконсервировали: сняли смазку, поставили на место затворы, проверили боевые пружины.
— Надо бы отстрелять по пол-обоймы. Как положено. Все-таки столько лет хранения, — напомнил Михась.
— Ты еще наставление по стрелковому делу процитируй. Здесь не фронт, чтобы без опасения быть услышанным под орудийно-минометный шумок в небо палить. В бою проверим. Если успеем.
— Значит, все-таки будет бой?
— Будет. Теперь нам от них зайцами бегать смысла нет. Теперь мы стали гордые, — твердо сказал Сан Саныч, клацая затвором автомата. — Если кто-то со мной не согласен — пусть сдает оружие.
Оружие никто не сдал. Оружие плотно легло рукоятями в ладони старых разведчиков. Как тогда, во время войны. Как после войны, во время боевых, не описанных в газете командировок. Теперь его нельзя было бы вырвать даже силой. Даже из мертвых рук. Разведчики не отдают своего оружия.
— Ладно, Полковник, все уже сказано. Пора действовать. Командуй.
Глава 14
Бой никогда не начинается со стрельбы: Это не драка, где можно позволить себе удовольствие вначале съездить соперника по физиономии, а потом думать, что делать дальше. Бой, если ты командир, а не лапоть, требует заблаговременной подготовки. Начинается она с тщательного изучения местности. Каждая второстепенная, на дилетантский взгляд, высотка, балочка, болотце, овраг в реальных боевых условиях способны самым решительным образом повлиять на исход битвы. Сан Саныч помнил стремительные танковые прорывы немцев через водные преграды, глубину которых никто не удосужился перепроверить. Недобросовестных командиров отдавали под трибунал, срывали погоны и расстреливали перед строем. Но жизни ребят, раздавленных танками, вернуть уже никто не мог.
Сан Саныч был хорошим командиром. Он не хотел платить за собственные ошибки кровью своих товарищей. Он не желал ввязываться в бой, в исходе которого был не уверен. Он, уж коли заварил всю эту кашу, желал семь раз отмерить, прежде чем один раз ударить.
— А что, мужики, не сходить ли нам по грибы-ягоды? — предложил он. — Например, завтра с утречка. Пораньше, пока другие грибники не проснулись.
— Отчего же не сходить? Можно и сходить, — вразнобой согласились ветераны.
— Можно и сходить. Только у меня от грибов изжога, — добавил Борис.
— Как бы у нас всех от такого меню заворот кишок не случился…
Выехали вечером, чтобы на месте быть до первых лучей солнца. Разведка — дело темное и оттого тяготеет к ночи. Не любит разведка дневного света. Как сказочная нечисть, которая после третьего петушиного крика норовит уйти в землю, забиться под корягу или занырнуть поглубже в омут. От того, наверное, мало кто эту нечисть видел. Точно так же, как и живого разведчика.
