Потом из парилки выскочила стайка длинноногих девиц и, подгоняемая голыми, с кожаными кобурами под мышками телохранителями, визжа побежала в сторону бассейна, с ходу прыгнула в воду и стала плескаться и брызгаться, словно малые дети.
Прошло еще несколько минут...
Из-за двери высунулся мокрый Петр Петрович, увидел генерала Трофимова, поманил за собой.
— Пошли.
И нырнул обратно за дверь.
Генерал встал и, недоумевая, шагнул в парилку. Как был шагнул, в парадной форме. В лицо ему ударил сухой жар. Откуда-то сверху донесся разморенный голос.
— А-а, пришел... Давай его сюда.
— Чего стоишь — иди, — подтолкнул генерала в спину Петр Петрович.
И генерал полез по ступенькам вверх, в самый жар.
Ситуация была странная и была дурацкая — боевой генерал в форме в бане карабкается по мокрым ступеням... Но, наверное, так все и было задумано — было задумано унизить его, указать ему на его место. На место слуги.
Послать бы их всех подальше!.. Но нельзя. Из-за семьи нельзя!
Генерал добрался до верха и увидел возлежащее на полке распаренное тело Большого Начальника.
— Привет, — сказал тот. И небрежно протянул руку.
Генерал протянул навстречу свою.
— Ну что там у тебя?
— Иванова взяла французская полиция.
— Знаю, — поморщился, как от зубной боли, Большой Начальник. — Знаю, что он сидит в Париже. И очень плохо, что в Париже. Потому что должен здесь.
— Перехватить его не было никакой возможности, — чувствуя, что начинает оправдываться и злясь от того, что оправдывается, сказал генерал. — Теперь вытащить его нашими силами будет затруднительно.
— Что предлагаешь?
— Потребовать его выдачи.
— Основания?
— Он наш подданный и большую часть преступлений совершил на территории России. Юридически мы имеем право требовать его экстрадиции.
— Что еще?
— Можно попытаться продавить этот вопрос через каналы МИДа.
— Все?
— Хорошо бы еще задействовать личный ресурс...
На личный ресурс были наибольшие надежды. Потому что личный ресурс — это когда Большие Люди по эту сторону границы водят дружбу с такими же людьми по ту ее сторону и могут запросто, по-приятельски, позвонить домой какому-нибудь министру или спикеру, поинтересоваться их здоровьем и попросить о не — большом одолжении в обмен на признание царских долгов или беспошлинную продажу пары миллионов кубометров газа.
— Ладно, попробуем, — согласился Большой Начальник. — А ты на всякий случай подумай, как его можно оттуда вытащить по-другому.
— Если по-другому, то только силой, — ответил генерал, потому что никаких других возможностей не видел.
— Значит, подумай, как силой! На то ты и генерал! Все, иди...
Генерал Трофимов сполз вниз и, задыхаясь от жары и злобы, выскочил в предбанник. Навстречу ему, все так же визжа и разбрызгивая во все стороны капли воды, бежали загоняемые телохранителями в парилку голые девицы. Теперь услуживать Хозяину предстояло им. А генерал все, генерал свое уже отработал. Сполна отработал...
Глава 55
Ответственный чиновник Минюста США Джон Пиркс тоже обивал пороги кабинетов, тоже по поводу Иванова и тоже безрезультатно.
— Но афроамериканка! — горячился он. — Ладно бы это было уголовное дело... Но это больше, чем уголовное дело, потому что белый изнасиловал не белую, а изнасиловал афроамериканку, что можно квалифицировать как расовую дискриминацию. А это в Америке очень серьезное преступление!
— А здесь он убил полицейских. Французских полицейских! — возражали французы. — Что не менее серьезно!
И отказывались выдать Иванова до суда.
Джон Пиркс обегал все возможные и невозможные инстанции и сдался.
— Ну тогда хотя бы разрешите провести предварительные допросы здесь, у вас. А потом разберемся.
— До завершения следствия не имеем права.
— Ну два допроса!
— Нет.
— Ну один!..
Отказать союзнику было труднее, чем отказать русским. Тем более такому высокопоставленному и такому настырному чиновнику.
— Хорошо, мы попробуем сделать для вас исключение...
Допрос разрешили, но только один допрос, и только в присутствии представителей французской полиции, которые должны были следить за соблюдением законности.
— У вас шесть часов, — предупредили Джона Пиркса.
— Почему так мало? — возмутился он.
— У нас допросы свыше шести часов в день запрещены. Это может плохо сказаться на здоровье преступника.
Вот придурки! Знали бы они, как допрашивали американцы пленных вьетнамцев. Очень результативно допрашивали!.. Но здесь, на чужой территории, выбирать не приходится. Приходится подчиняться.
Джон Пиркс срочно вызвал из США бригаду специалистов. В их ведомстве давно уже не проводили подобные мероприятия в одиночку — на допрашиваемого наваливалась чуть не дюжина следователей и узких специалистов, которые постоянно сменяли друг друга, чтобы выдержать жестко задаваемый темп беседы.
В таком темпе и начали — набились в кабинет так, что не протолкнуться, усадили Иванова на жесткий стул, обступили со всех сторон, чтобы невозможно было угадать, кто будет говорить следующим, и задали первый вопрос...
— Вы Иванов? — сказал, как выстрелил, дознаватель справа.
— Ваша фамилия Иванов? — быстро перевел привезенный с собой переводчик.
— Иванов, — ответил утвердительно Иван Иванович.
— Где и когда родились? — задал вопрос с другой стороны другой следователь.
— Девятнадцатого мая...
— Как звали вашего прадедушку?
— Кажется, Федор Петрович.
— В каком городе он родился?
— В Таганроге.
— А ваша прабабушка?..
Если Иванов был не Ивановым, а был кем-то другим, то рано или поздно он должен был ошибиться. Потому что ни одну легенду невозможно вызубрить так, чтобы что-нибудь не перепутать.
— Вашу троюродную тетку зовут Зина?
— Нет, Зоя.
— Вы служили в КГБ, ФСБ, ГРУ или других спецслужбах? — наклонившись сзади, прокричал в самое ухо третий следователь.
Допрашиваемый вздрогнул от неожиданности.
— Нет, никогда.
— Кем были в армии?
— Я не был в армии.
— В каком городе родился ваш прадедушка? — повторил вопрос первый следователь.
