— Рад, очень рад... — тараторил директор, распахивая дверцу и обхаживая Папу. Которого знал не как Папу, а как щедрого спонсора спортобщества “Динамо”. — Вы уже слышали? Ваши на России “бронзу” взяли!
Папа неопределенно кивнул.
— Самохину внеочередное звание присвоили. Майора!
Папа снова кивнул. Что можно было истолковать как радость. Хотя куда больше обрадовался бы, узнав, что субсидируемая им команда ватерполистов в полном составе во главе с новоиспеченным майором утонула в динамовском бассейне.
— Теперь появляется шанс пробиться на Европу...
Достал...
На втором этаже можно было повернуть направо. Или налево.
— Вы к нам по делу или размяться?
— Размяться, пожалуй...
Папа повернул направо в раздевалку. Где открыл свой шкафчик и снял с плечиков спортивную майку с большой прописной буквой “Д” на спине и груди и вытащил белые шорты и кроссовки. Если бы его в кроссовках и динамовской майке увидели его “шестерки”, у них бы зенки из орбит повыскакивали! А если бы они знали, что он вытащит из стоящей в шкафу спортивной сумки!..
Из стоящей в шкафу сумки Папа достал теннисную ракетку. Зажав которую под мышкой, пошел на корт.
Папа не играл в теннис. Негоже авторитетному вору скакать прилюдно в трусах, словно какому-нибудь сопливому пионеру. Но Папа состоял членом теннисного клуба и на этом основании присутствовал на тренировках и играх. Не на всех. Но в обязательном порядке на “генеральских турнирах”. Генеральских — это когда мячиком через сетку перебрасывались высокопоставленные милицейские чиновники. И даже будучи динамовским меценатом учреждал поощрительные призы.
— Физкультпривет.
— Аналогично!..
Папа сел на скамейку и стал наблюдать за игрой.
Сегодня выясняла отношения очень сильная, хотя почти не умеющая играть в теннис пара — начальник ХОЗУ Генеральной прокуратуры с заместителем министра внутренних дел.
Толстые дядьки, тяжело топоча, бегали по корту, пытаясь успеть за ускользающим мячиком. Их подбадривали криками немногочисленные, потому что равные им рангом, зрители.
Уф-ф...
Обессиленные игроки рухнули на скамейки, промакивая пот с лысин махровыми полотенцами.
Папа выставил приз — пол-ящика марочного, по полутысяче долларов бутылка, коньяка.
— О-о! — радостно загалдели члены теннисного клуба. И всей толпой завалились в сауну. К щедро накрытым столам.
За чей счет банкет, никто не спрашивал. Все давно привыкли, что не за их. Всегда не за их. И везде не за их.
— За высокие спортивные достижения! — провозгласил кто-то первый, традиционный в клубе тост. А дальше все покатило обычным порядком — как на охоте, на рыбалке или слете любителей игры в стоклеточные шашки. По универсальной схеме — наливай да пей. Причем в этом случае — во взятом с самого старта хорошем спортивном темпе.
Через час все были тепленькими. И были готовы к разговору. Потому что коньячок под икорку, балычок, камчатского краба да девочек располагает...
Поговорили про то.
Поговорили про се.
А между тем и сем про главное.
Про Иванова!
— Слышал я, у вас там опять неприятности — маньяк объявился, который чуть не две дюжины народа положил.
— Может, и положил... У меня этих маньяков каждый божий день...
— Да, расплодилось их нынче...
— И не говори! Раньше вся эта мразь по щелям таилась, а теперь повылазила. А все демократия — то можно, это можно. Все можно! Народ страх забыл! А и то верно — чего им бояться: что одного потерпевшего прибил, что сотню — наказание одно — пожизненное заключение. Вот они и лютуют.
— А сил не хватает, — подсказал Папа.
— Точно! Ни денег, ни техники. На второй комплект обмундирования средств нет! Вот я был в командировке в Канаде, там такая техника!.. У них любой самый задрипанный полицейский на иномарке ездит. Да кабы у нас столько всего было, да мы бы всех тех маньяков...
— На всех не дам. А на того, про которого слышал — пожалуй. Можешь закупать свою технику. Пора кончать с этим беспределом.
И все все поняли, потому что не дураки. Теннисист из Министерства внутренних дел — что учредителя призов интересует раскрутка какого-то конкретного дела и что он готов подтвердить свой интерес деньгами. А Папа понял, что одноклубник его понял.
Ведь умные люди всегда столкуются. Тем более состоящие в одной теннисной команде...
Глава 6
Не долго думая, Иван Иванович двинул фишки на номер тридцать два. И тяжело, если не сказать безнадежно, вздохнул. Он хоть и числился миллионером, вернее, даже миллиардером, но наличных денег имел лишь две тысячи долларов. И те подотчетные.
За столом, несмотря на то что на дворе было Монте-Карло, две трети игроков были новорусские нувориши. Узнавались они легко — по выстроеным из разноцветных фишек небоскребам. Очень многие столы издалека напоминали уменьшенные модели города Нью-Йорка. Да и не настолько уж уменьшенные.
— Слышь ты, дядя, чего у тебя фишки такие неустойчивые? — недовольно ворчали игроки, поправляя покосившиеся башни.
— Мосье что-то желает? — интересовался по-французски крупье.
— Давай, давай крути свой барабан! — отвечал по-русски игрок. — Пока я тебе все слово не назвал! Ну, шевелись!..
И игрок тянулся к рулетке.
Крупье бросал взгляд куда-то назад, и к столу подходили секьюрити. Видели возведенную на столе модель небоскреба Эмпайр Стэйт Билдинг и молча, с полупоклоном, уходили.
Таким клиентам были позволительны вольности за столом.
— Господа, ставки сделаны.
Шарик начал свой короткий бег по кругу и замер возле цифры тридцать два.
Крупье двинул в сторону Иванова гору разноцветных фишек.
— Я выиграл? — удивленно спросил Иван Иванович.
— Везет же дуракам, — недовольно пробормотал кто-то рядом.
Иван Иванович придвинул к себе выигрышные фишки и быстро разбросал их по столу. В нем пробуждался нездоровый азарт.
— Ставки сделаны.
На этот раз большая часть поставленных фишек проиграла. Но одна все же выиграла. И крупье вновь пододвинул к игроку фишки...
— Он еще и выигрывает, — доложил невзрачного, потому что, как все, в смокинге, вида молодой человек другому, чуть менее молодому человеку.
— Много?
— Пока тысяч двадцать.
— Не оставляйте его без присмотра.
— Есть.
Молодой человек прошел к столу, за которым играл Иван Иванович, и, сев рядом, сделал ставку. На то же поле, что “объект”.
