— Ну и где ты его видел? — перебил охранника полковник.
— По телевизору. Его показывали по телевизору. Несколько раз...
Час от часу не легче.
— Он что — актер?
— Нет, киллер. Про него передача была. А потом я его фотографию на стенде разыскиваемых милицией преступников видел. И запомнил. Это Иванов.
— Кто? — ахнул полковник.
Ну точно! Вот почему его лицо что-то смутно полковнику напоминало. Лежащую под стеклом в его кабинете ориентировку напоминало. Лежащую под всеми стеклами, на всех столах, во всех кабинетах ориентировку!
Иванов!!!
Теперь понятно, почему пистолет-пулемет, парашют, обвязка и арбалет были найдены в единственном числе. Почему свидетели больше никого не видели, а видеокамера никого не зафиксировала. Потому что больше никого не было! Был только Иванов!
И теперь понятно, почему в этом доме на всех этажах и на каждом шагу валяются трупы.
И стало ясно, как можно умудриться попасть из пистолета с семидесяти пяти метров, из несущегося на полной скорости “уазика” в голову спрятавшегося за подоконником автоматчика.
Теперь все стало более или менее понятно. Потому что стало понятно, что это был не кто-нибудь, а Иванов!.. Тот самый Иванов!..
Полковник почувствовал, что ему стало дурно. Вляпаться в Иванова — это было то же самое, что наступить в кучу свежего дерьма за минуту до начала строевого смотра — так налипнет, что вовек не отмоешься!
Считай, голимый “висяк”, он же “глухарь”, он же дырка от бублика вместо очередного звания. Этого Иванова столько раз ловили, такие зубры... Облавы устраивали и здесь, и там, и за границей... На совести этого Иванова столько жертв!.. Потерпевших... Но еще больше милиционеров, с которых, по его милости, содрали звезды, погоны и премии. А сколько было выговоров! Ас занесением! И с понижением! А отставок! А инфарктов!..
Шесть трупов, четыре раненых... И все в его дежурство и на его участке! Теперь из него начальство всю душу вынет!.. Остается одна надежда, надежда на то, что все-таки это был не Иванов, что это был кто-нибудь, похожий на Иванова... По крайней мере, в это очень сильно хочется верить. Ну бывают же просто совпадения...
Но полковник надеялся зря. Чуда не случилось. На одной из пряжек альпинистской обвязки, найденной на месте преступления, был обнаружен отпечаток большого пальца правой руки, и было установлено, что этот палец принадлежит гражданину Иванову Ивану Ивановичу...
С ручки арбалета, посредством которого был убит один из потерпевших, тоже были сняты отпечатки пальцев, идентифицированные как отпечатки пальцев Иванова Ивана Ивановича.
На металлических частях изъятого с места преступления пистолета-пулемета, из которого... Были обнаружены отпечатки пальцев и было установлено, что это пальцы Иванова Ивана Ивановича.
На ручке метательных ножей, извлеченных из тел потерпевших, тоже были отпечатки... И тоже отпечатки пальцев Иванова Ивана Ивановича.
Но это было еще не все. Несколько дней спустя устранявшие на линии связи аварию монтеры обнаружили на дне одного из колодцев брошенный туда пистолет. Они сдали находку в милицию, и экспертиза установила, что из этого пистолета был застрелен потерпевший, находившийся на втором этаже дома. Пули, собранные на полу, извлеченные из тела покойного и выковырянные из стены, имели различные механические микродефекты, характерные для этого оружия. С рукояти пистолета были сняты “пальчики”, которые... которые оказались пальчиками Иванова.
Кроме того, Иванова опознал один из охранников. Опознала по предъявленным фотографиям видевшая его любовница хозяина дома. И опознали все, кому только показали его распечатанный с видеозаписи портрет.
Сомнений быть не могло — это был Иванов. Опять Иванов!
На этот раз он даже не прятался! Не пытался закрывать лицо и не старался не оставлять на орудиях преступления отпечатки пальцев. На этот раз он следил на каждом шагу. Впрочем, это было понятно — этому преступнику прятаться было незачем. На нем висело столько трупов, что плюс-минус еще несколько никак не могли отразиться на возможном приговоре. Больше того, что он должен был получить, он получить не мог. Он уже заработал два десятка пожизненных заключений, так что еще одно ничего не меняло.
Иванов не прятался. Иванов перестал прятаться. Он бросал милиции вызов.
— Хреновое твое дело! — выразили коллеги сочувствие полковнику. — Все, кто занимался Ивановым, добром не кончили.
И это было так.
Сбросить безнадежное во всех отношениях дело было не на кого — от ивановских “глухарей” все как черт от ладана открещивались, не глядя меняя его на десять нераскрытых “бытовух” или трехсерийных маньяков.
— Ну и что, что Иванов! Мне мало знать, что это Иванов! — орал на полковника вышестоящий начальник. — Может, это вовсе и не он? Взяли моду все на Иванова валить. Чуть только потенциальный “висяк” — сразу Иванов!
— Но его отпечатки пальцев были обнаружены на оружии... — пытался возражать следователь.
— Ну и что, что отпечатки? А если он скажет, что этот автомат убийце продал, а когда продавал, руками лапал?
Гипотеза была фантастическая, но имела право на жизнь. Потому что была высказана начальством.
— Но Иванова опознали свидетели, — защищался, как мог, следователь.
— А если они обознались? И потом скажут, что обознались! А если это его брат-близнец? Ты мне чистосердечное признание давай! Ты мне Иванова давай! И пусть он сам все расскажет. И покажет! А про пальчики можешь своей жене заливать! Иди!..
И следователь шел. В кабинет шел. Где его уже ждали...
— Где тебя черти носят? Мы тебя по всем этажам чуть не с собаками ищем! Давай быстрей!
— Куда быстрее?!
— Туда! На ковер к начальству!
— Да я только что с него!..
— Тебе не на этот ковер, тебе на другой ковер. На тот ковер! — тыкал пальцем в потолок посыльный.
Мать честная!
Начальник начальника тоже сердился, кричал, что пальчиков мало, что пальчики в суд не понесешь, и требовал достать Иванова хоть из-под земли.
Полковник обещал сделать все от него зависящее. Хотя от него мало что зависело. Зависело исключительно от Иванова.
Но если бы этот ковер был последним ковром!..
— Ты нашел Иванова? — чуть не каждый час теребило следственную бригаду непосредственное начальство.
— Пока нет.
— Ну тогда все, тогда хана нам, — доверительно сообщало начальство. — Нас вызывают туда. И тоже кивало на потолок.
— Кого вызывают? — уточнял полковник.
— Всех вызывают — тебя, меня, того, кто надо мной и кто над ним. Всех, вплоть до замминистра.
Мать честная! Ты смотри, какую волну этот Иванов поднял! Ну просто штормовую волну. Цунами! Которое брызгами до самых высоких министерских кабинетов долетело.
