Данную операцию предлагалось развернуть под видом перестройки закостеневшей командно-административной системы управления экономикой и борьбы с естественными монополиями. Что позволяла сложившаяся в России политико-социальная ситуация, которую можно корректировать и направлять, используя давление международных организаций, кредитно-финансовую политику фондов, банков и частных инвесторов и продвигая агентов влияния и лиц, исповедующих прозападные экономические модели, в административные и политические структуры…
Записка аналитиков легла на столы руководящего звена Пентагона…
Которые внимательно ее изучили и… посмеялись над наивностью гражданских фантазеров, предлагавших вместо накопленных за десятилетия гонки вооружений ракет и авианосцев использовать в качестве ударной силы в будущей войне рубильник.
Впрочем… Если предположить, что противник на минуту-другую ослепнет и оглохнет… То тогда действительно может создаться серьезный стратегический перевес…
Только вряд ли это можно сделать так, как предлагают аналитики. Вернее, можно и так, но можно и как-нибудь иначе.
Генералы не очень-то верили в наукообразные идеи своих высоколобых коллег, больше в превосходство техники и фланговые охваты. Но на этот раз их что-то зацепило.
Может, поручить это дело технарям? Пусть помозгуют…
И технари помозговали.
И такого намозговали!..
Знать не знал тот дежурный электрик, который дернул вниз ручку рубильника, какую волну поднимает… Знал бы – ни за что не стал дергать!..
Глава 19
– Вы служили в спецназе? – спрашивал средних лет, хорошо, вернее даже очень хорошо, одетый господин.
– Ну… допустим.
– Тогда я попрошу вас взглянуть на эти фотографии.
Господин разбрасывал по столу веером несколько цветных фотографий.
– Вы знаете кого-нибудь из этих людей?
– А почему я должен кого-то узнавать? Кто вы, собственно говоря, такой? Из милиции? Тогда предъявите ваше удостоверение!
– Нет, я не из милиции. Я вообще к органам правопорядка не имею никакого отношения.
Это была ключевая для установления контакта фраза. Потому что с органами правопорядка российские граждане и в особенности бывшие военные сотрудничать не любят.
– Чего-то я не понял, а зачем тогда фотографии? А ну говори, кто ты!
– Потерпевшая сторона.
– Кто-кто?
– Это длинная история… Меня не было, я находился в заключении по сфабрикованному прокуратурой делу…
Взгляд собеседника мягчел.
– В общем, пока я был там, на мою квартиру было совершено нападение. Они убили мою жену и покалечили моего ребенка…
При этих словах лицо господина каменело, а глаза затуманивались слезой. Слезы тоже были необходимы для установления доверительных отношений. И рассказ о семье… Люди, скорбящие о потере близких, вызывают к себе сочувствие вне зависимости от их социального положения и достатка. Беда стирает социальные границы.
– Эти люди, – кивал господин на фотографии на столе, – были с моей семьей. До конца были. Они погибли, спасая жизнь моему ребенку. Я хочу, я должен отблагодарить их близких. Единственное, что я знаю, что раньше они служили в частях специального назначения. Я прошу вас… Я буду вам благодарен.
Господин вытаскивал из кармана несколько сотен долларов.
– Здесь тысяча. Только за то, что вы взглянете на них.
Доставал еще одну толстую пачку долларов.
– И еще десять. Если вы кого-нибудь узнаете. Я вас очень прошу, помогите мне.
На фотографиях были крупные планы мертвых лиц. Только лица, и ничего больше. Потому что, хотя этого не было видно на фото, тел у этих мертвецов не было. Были только головы и пальцы.
– Вы внимательней, внимательней посмотрите!
– Нет, не видел…
– Не знаю…
– Рад бы помочь, но…
Десять раз подряд – нет, не знаю, не видел.
Двадцать.
Сто…
Но, на сто первый, вдруг…
– Да, вот этот… этого я, кажется, знаю. Это Сергунов. Он в спецназе взводом командовал.
– А кто был его командиром?
– Командиром? Кажется, подполковник Крашенинников. Да, точно, Крашенинников!
– А где он теперь, не знаете?
– Поговаривали, что его потом куда-то в округ перевели или в министерство… В общем, на повышение пошел.
А зачем он вам?
– Он может адрес родственников Сергунова знать. Все-таки бывший командир.
– Может, и знает…
Господин ненароком вытащил из кармана еще одну пачку долларов. Но на стол не положил, держал в руках.
– Если бы кто-нибудь мог мне помочь…
– Я, кажется, знаю, что делать! Надо о нем Мишку Тулина спросить. Он как-то по пьяному делу хвастался, что этого Крашенинникова в министерстве встретил в генеральской форме. И что вроде они это дело даже отметили. Вам Тулин нужен…
Тулин оказался мрачноватым и малоразговорчивым типом. Когда на трезвую голову. А вот после “первой”, за ней сразу же второй и тут же третьей оказался очень даже ничего парнем.
– Ну да, видел, прямо как тебя теперь, – припомнил Тулин. – Примерно год назад. Он теперь каким-то складом командует. Хотя и генерал. Я даже тогда удивился, это что же за складище должен быть, чтобы им генералы заведовали? Там у него или бомбы ядерные хранятся, или спирт! Это я тебе точно говорю!..
– А фотографии этого генерала у тебя случайно нет?
– Генерала-то? Генерала Крашенинникова – нет. И, выждав долгую паузу и насладившись отчаянием собеседника, добавил:
– Генерала Крашенинникова нет! А вот подполковника Крашенинникова есть. Только она общая. Оттуда, из Афгана…
– Это ничего, главное, что есть…
Дальше было несколько возможностей.
Первая – сидеть с фотографией возле входа в Министерство обороны и ждать, когда генерал из него выйдет или в него войдет. Правда, неизвестно, сколько ждать.
Вторая – обзвонить всех Крашенинниковых в городе, чтобы среди них опознать единственного нужного. Для чего просто набирать номер и в лоб спрашивать:
– Генерал Крашенинников?!
Тот, кто будет генералом, естественно, скажет да. А что скажет потом, уже не суть важно. Правда, это дня три на телефоне висеть придется.
А хочется побыстрее.
Значит, остается рискнуть…
На внутренней АТС главного здания Министерства обороны раздался звонок.
