– Вы не заплатили! Вы… – Удар в челюсть заставил официанта замолчать на полуслове.
Ударивший схватил за руку свою подругу и потащил к выходу. Ольга тоже попыталась убежать, но ее официант был начеку, крепко держал посетительницу за плечо.
– Вы еще не расплатились, – сдержанно напомнил он.
– Да тут убить могут, – вглядываясь в смешавшуюся воедино толпу, в которой уже летали стулья и посуда, нервно отвечала женщина.
– Бог не выдаст, свинья не съест, – рассудительно парировал официант. – Там и затоптать могут.
Коротко стриженный вскочил с ногами на стол, осмотрел творившееся под ним безобразие, понял, что в такой кутерьме не сможет рассмотреть Хруща. Он трижды выстрелил в воздух и крикнул на полную грудь:
– Всем стоять, бля. Полиция! – надеясь, что это образумит дерущихся.
Но эффект оказался обратным, не тот, на какой рассчитывал переодетый страж порядка. Кто-то быстренько опрокинул стол, на который он взобрался. Сгруппироваться в падении не удалось, коротко стриженный рухнул прямо на людей, выронив при этом «табель». Он соскользнул между спин на землю. Несколько секунд полицейский в штатском еще ползал, пытаясь высмотреть потерянное оружие, но, когда ему наступили на ладонь острым женским каблуком, бросил это занятие, сжался, закрывая руками голову.
Стремящиеся к выходу люди сбивали друг друга с ног, падали, поднимались, толкались. По ходу тут же били подвернувшиеся лица. Наконец Михаилу удалось добраться до Хруща, тот тоже стремился пробиться к выходу.
– Хрущ, не сюда! – крикнул ему Войнич.
– А куда, Доктор? Сваливать надо! – огрызнулся тот.
Произнесенная Хрущом кличка словно вернула Войнича в прошлое.
– Самый очевидный выход – не самый надежный, – сказал он, вытаскивая Хруща из толпы.
Стас сразу же понял замысел Войнича-Доктора – пока пробьешься к выходу, там уже и менты появятся, уходить нужно другим путем. Они подбежали по опустевшей части террасы к бамбуковой стенке, увитой глициниями. Стали карабкаться на нее. Ажурная стенка не выдержала двойной нагрузки, затрещала, развалилась. Войнич с Хрущом покатились по бетонным плитам.
– Цел? – первым вскинул голову Михаил.
– А ты? – в свою очередь осведомился Хрущ.
– Целее всех живых, – отозвался Доктор.
– Тогда сваливаем, пока менты не понаехали.
Мужчины побежали в парк, за которым просматривалась неподалеку парковка для машин.
Ольга все еще стояла рядом с официантом. Толпа уже значительно поредела. Некоторые, поняв, что угроза миновала, возвращались к столикам. Исчезли только те, кто воспользовался случаем, чтобы улизнуть, не расплатившись.
– Ну, и что делать будем? – спросил официант.
– Не знаю. Что-нибудь придумаем, – сказала Ольга. – В конце концов, я могу оставить расписку, а завтра расплатиться.
Выразительный вздох официанта засвидетельствовал, что такой вариант его не устраивает.
– Залог бы подошел, – сказал он. – Скажем, золотое кольцо, сережки. Но, похоже, – взгляд скользнул по рукам, лицу Ольги, – у вас их нет. Вы хорошо подготовились к походу в «Ривьеру». Они у вас что, тоже в пожаре сгорели вместе с мобильником?
– Самое смешное, что это правда, – Ольга нервно хохотнула, ее уже «отпустило».
И тут взгляд женщины уперся в борсетку, которая так и осталась лежать на стуле Хруща. Правоохранителей на первых порах больше беспокоило передать задержанного в руки коллег, потом бы за ней вернулись.
Ольга подхватила ее, щелкнула замочками. Внутри оказалась начатая банковская пачка синих тысячных купюр.
– Вы мне, кстати, счет так и не принесли, – холодно обратилась она к официанту.
– Я и здесь его выпишу, – тот, стоя, выписал счет, положил на стол.
Ольга выложила рядом с листком четыре купюры.
– Претензии ко мне у вас еще есть?
– Претензий нет, как и сдачи, – прозвучало в ответ.
– На чаевые не рассчитывайте, не заслужили, – Ольге стало даже весело. – Сходите на кухню, разменяйте, а я здесь подожду. – Она сама налила себе в бокал вина.
Официант неторопливо направился к кухне, обходя перевернутые стулья. Под его подошвами хрустело битое стекло. Послышались завывания сирены, у входа остановилась «Скорая помощь». Ольга опомнилась. Следующими должны были бы подкатить менты, и первым человеком, с которым они бы захотели поговорить, являлась она.
– Ну уж нет, – сказала сама себе женщина. – Не доставлю им такого удовольствия.
Ольга прихватила недопитую бутылку и быстро покинула «Ривьеру», пересекла променад, спустилась к морю. Она села на гальку, небольшие волны подкатывали к ее ногам. Горизонт тонул в темноте. Лишь где-то далеко в море виднелись ходовые огни судна.
– И что же такого Стас предложил Михаилу? – задумалась Ольга.
Предложение уже приобретало явный уголовный оттенок. Не зря же Хруща пытались взять полицейские. Да и ее Миша явно был не из законопослушных граждан, о чем женщина догадывалась и раньше своим «бабским» чутьем. Она чувствовала, что прежняя жизнь к ней уже не вернется. Но это не пугало ее, а почему-то обнадеживало. Хотя в чем заключается надежда, она и сама не сказала бы. Однако вновь женская интуиция подсказывала не отчаиваться. Мол, все, что меняется, то к лучшему. Шум на променаде, завывание сирен, выкрики казались ей теперь чем-то далеким. Темнота успокаивала. Ольга сделала несколько глотков вина прямо из горлышка. Ей подумалось, что там – в открытом море – на судне кто-то смотрит на огни города, как она смотрит на огоньки корабля. И каждому чудится, что лучше там, где его нет. Женщина поднялась и пошла вдоль прибоя.
Хрущ остановился первым, бежавший Михаил прямо воткнулся ему в спину. Беглецы оглянулись. За деревьями полыхали мигалки, мелькали силуэты людей.
– В парке не отсидеться. Сейчас они и тут появятся, – констатировал очевидное Станислав.
– Резонно, – согласился Михаил.
– Рвать из города надо.
– Пешком далеко не уйдешь.
– Согласен. Повсюду камеры наблюдения понатыканы. Мигом вычислят. Предложения есть?
Хрущ указал взглядом на стоянку машин.
– Если аккуратно, должно получиться. Ты же это умеешь. Только не говори мне, что угонять тачки противозаконно. Ментов в кровь бить тоже не положено, и срок за них больший дают.
– И это вместо «спасибо»? – вскинул брови Войнич. – Тебе б уже следак в отделе дело шил за хранение наркоты.
– Кстати… – Стас полез в карман и вытащил оттуда пакетик с белым порошком. – Подсунул-таки, гад. Во-первых, я не просил вмешиваться. Сам ввязался. А во-вторых, об этом потом поговорим. В более спокойной обстановке.
– От порошка сначала избавься.
