– Брось пистолет, – произнес за спиной до боли знакомый голос, но искаженный сейчас какими-то интонациями, присущими компьютеру, а не человеку.
Антон хотел медленно повернуться, но голос за спиной вдруг закричал на истерических нотках:
– Брось пистолет, Антон, или я выстрелю!
– Галя, ты не успеешь, – ответил старший лейтенант. – Я выстрелю во Всеволода Николаевича. Ты этого хочешь? Он же твой гуру, не так ли? Ты не станешь рисковать его жизнью.
– Галочка, стреляй, стреляй! – потребовал Мичник и оперся рукой о пол, чтобы встать.
– Сидеть, – навел пистолет ему прямо в лоб Антон. – Сидеть, Мичник! А ты, Галя, подойди вон к той сумке и загляни в нее. Ну!
Романова не шевельнулась. Антон слышал ее тяжелое дыхание за спиной, и это было плохо. Если у нее не выдержат нервы, то она выстрелит в любой момент. Нужно посмотреть ей в глаза, тогда она, скорее всего, не сможет нажать на спусковой крючок. Не зомбировал же Мичник ее, в самом-то деле!
Антон рискнул и сделал два плавных шага назад, чтобы девушка появилась в поле его зрения. Наконец он решился и повернул к ней голову. Галю было трудно узнать. Бледная, с лихорадочно блестевшими глазами, она выглядела очень решительной, только уставшей. Или не выспавшейся.
– Что он с тобой сделал, Галя? – спросил Антон. – Почему ты его так защищаешь и даже угрожаешь мне смертью?
– Ничего, – буркнула девушка. – Всеволод Николаевич человек над обществом, он великий человек, он умнее всех вас, вместе взятых. Это человек будущего…
– И для этого ты воровала ему деньги у людей настоящего?
Сказанное наугад попало в точку. Девушка вдруг нахмурилась, и пистолет в ее руке, дрогнув, чуть опустился вниз.
– Есть такие цели, – начала она говорить, – к которым обычные…
– Цель оправдывает средства! – выпалил Антон, не выпуская Мичника из поля зрения. – Ты это хочешь сказать? Это, милочка, до тебя во все века тысячу раз проходили. Можно быть выше всех остальных в желании помочь людям, спасая жизни, а не угрожая смертью.
– Я угрожаю смертью только тебе одному!
– Подойди! – Антон свободной рукой ткнул в сторону сумки. – Подойди и загляни! Это бомба, да такая, что тысячи жизней прервутся сегодня, если ты будешь защищать… этого человека. Ты обокрала людей, которые никому ничем не мешали, он чуть не убил тебя, когда ты стала ему не нужна, а теперь ты его защищаешь.
Галина недоуменно посмотрела на Антона. Ее пистолет смотрел мимо него, но рисковать пока не стоило.
– Не слушай его, моя девочка, – крикнул Мичник, но Антон так свирепо глянул на него поверх черного глазка дула, что тот снова плюхнулся на пол.
– На мосту, помнишь? – снова заговорил Антон, ловя взгляд Галины. – Это был не грабитель. Такие же люди сегодня ночью увезли меня в лес по приказу Мичника и чуть не убили там. Хочешь, покажу дырку от пули в боку? А хочешь, я расскажу тебе про Челябинск, Уфу, Пермь, где такие же доверчивые дурочки попадали под влияние этого великого человека? Они тоже работали в банках, тоже хорошо знали компьютер, тоже крали для него со счетов деньги.
– Врешь, – сипло подал голос Мичник, но Антон его возглас проигнорировал.
– И спасло тебя, Галя, на мосту не чудо, а я.
– Я помню и благодарна тебе, – проворчала девушка, – но это…
– Это как раз имеет огромное значение, потому что я на мост помчался именно спасать тебя от убийцы, потому что я знал, как Мичник организовал убийство трех таких же, как ты, девушек в перечисленных городах. Отравление лекарствами, отравление бытовым газом и мост. Мост, Галя, она сбросилась с моста! Только Мичник еще не знает, что я докопался до истины, и отравление газом в Перми уже не считается самоубийством.
Антону снова пришлось отвлечься от Галины и посмотреть на Мичника, который подозрительно зашевелился на полу. В этот момент что-то упало. Антон обернулся и увидел, что из-под руки девушки выпала ее сумочка, из которой вывалился органайзер. Между страницами торчала хорошо знакомая Антону полоска бумаги. Он сам держал такую однажды в руках. Это был корешок приглашения на семинар «Личностный рост».
– Значит, ты наврала мне? Значит, ты посещала его семинар? Вот мне и ответ на мой вопрос…
– Я считала, что… это неважно теперь, – пробормотала Галина.
Выглядела она как-то очень жалко, как обиженный ребенок. И если бы не 9-мм пистолет в ее руке, то в груди могло бы зародиться чувство жалости. Галя сделал шаг, потом еще один и подошла наконец к сумке. Что там творилось в ее головке в этот момент, понять было сложно, потому что на хмуром бледном лице абсолютно ничего не отражалось. Потом девушка опустила пистолет и посмотрела на Мичника.
– Это правда?
– Дурочка, он обманывает тебя, – торопливо заговорил Всеволод Николаевич, – это он принес бомбу. Он болен, он террорист, он хочет взорвать здание и людей. Стреляй в него, слышишь, стреляй!
– Боже, как ты опустился, Мичник, – с укором проговорил Антон, продолжая целиться из пистолета ему в лоб. – До тривиального вранья! Стыдно! А где же твои убеждения?
– Не может быть! – вдруг выкрикнула сбоку Галина, и оба повернулись к ней. Она топала ногами, сгибалась пополам и кричала, брызгая слюной и плача: – Этого не может быть, просто не может! Это все не так!
Мичник со своей подлой душонкой оказался быстрее Антона, он быстрее оценил ситуацию как выгодную для себя. Антон только в последний момент понял, что в него летит стул, а Мичник уже стоит на ногах. И тут из-за грохота мебели по ушам ударил пистолетный выстрел. Антон не понял, в кого Галя стреляет, потому что девушка в ужасе смотрела на оружие, которое вываливалось из ее руки. Все произошло за доли секунды, хотя потом Антон готов был поклясться, что успел все понять и обо всем подумать.
Удар в бетонную стену, и пуля с противным жужжанием взвилась в воздух. Антон ощутил удар в голову сзади за ухом. Он сразу понял, что это пуля, только не сразу сообразил, почему еще жив и стоит на ногах. Он как в тумане видел движение тела Мичника, сумку со взрывным устройством, которое нужно обезопасить. Он пошатнулся в сторону сумки, пытаясь закрыть ее своим телом от грязных рук чокнутого профессора. Почему-то Антон выстрелил.
Потом туман, обрывки картинок и звон в голове. Лежащий на спине Мичник и фонтанчик крови откуда-то из области сонной артерии. Мичник, весь в крови, с ужасом таращится на Антона. Потом Антон видит себя лежащим на теле Мичника и пытающимся пережать рану на шее. Руки скользят в крови, и артерия под пальцами все время выскальзывает. Потом перед глазами ноги, много ног. А потом вспыхнул свет.
Правда, был еще испуг, о котором Антон предпочел никому не рассказывать. Он почему-то решил, что увиденный им свет, это… как там описывают люди, которые прошли через клиническую смерть… в общем, умирать он не хотел.
Быков сидел на белом стуле напротив и покачивал начищенным до блеска носком ботинка. Он приходил уже второй раз за день, и у Антона складывалось впечатление, что Алексею Алексеевичу просто нечем заняться в Москве. Они уже переговорили о многом. О том, что в Перми капитан Водченко все-таки раскрутил дело о самоубийстве Черкасовой. Он нашел улики и подозреваемых в ее убийстве. Это послужит толчком для дальнейшей работы по другим делам: в Уфе и Челябинске.
– И все-таки, – Антон с улыбкой наблюдал за реакцией Быкова, – что толкнуло Галину и тех девушек на преступление? Ведь это же преступления, как ни крути – взлом «личных кабинетов», кража денег. У меня не сложилось впечатление, что Романова, например, до беспамятства влюблена в Мичника. Я ведь на свидание к ней ходил, видел. И Черкасова в Перми! Как она с этим мальчиком даже в постель ложилась. Нет, влюбленные до беспамятства женщины так себя не ведут.
