Поразмыслив, я решилась на столичного ювелира. Пусть хоть раз в жизни у меня будет что-то по-настоящему классное. То, что останется потомкам, и то, что нельзя украсть и подделать. Мы немедленно написали ювелиру письмо. Точнее, писал Назур, а я только слушала текст того, что он пишет, и озвучивала свои пожелания. По словам демона, письмо будет в столице дней через семь-восемь, затем нужно дождаться самого ювелира, который должен будет свернуть свои дела ради поездки ко мне. То есть получалось, что минимум недели две у меня в запасе есть на обдумывание того, чего бы мне хотелось. Поставив свою подпись под письмом, я запечатала конверт, и Назур ушел с ним в ближайшее селение. Сказал, что вернется только к ночи (так как пешком дорога займет явно не три часа), а еще лучше придет назад завтра утром, заночевав там.
Разговор с Филей и Тимаром я оставила напоследок. Все-таки я их обоих люблю, и срывать на них свое плохое настроение мне не хочется. А вот разлюбезного мага, мне предстоит укатать в асфальт. При этом надо оставаться в рамках. О-хо-хоюшки, как же тяжело держать себя в руках…
Так что для начала я решила пообедать, съесть чего-нибудь сладкого для поднятия настроения, а вот потом «пойду на войну». Эйлард появился в столовой как раз, когда я уже допивала морс с пирожным. И спокойно откусив кусочек, жевала его, не спуская с мага глаз. Глотнула морса, запивая и слегка прищурилась, размышляя, сразу его позвать для беседы или сначала дать поесть. Эйлард, увидев меня, поначалу замедлил шаг, постоял пару секунд, но все же двинулся к столу. И даже сел. А вот поймав мой прищур, ощутимо напрягся. Но я продолжала молча есть десерт, разглядывая его.
Злость моя уже улеглась, все же невозможно долго быть во взвинченном состоянии, так что сейчас я просто разглядывала мага и прикидывала в уме, что ему сказать. От скользнувшей мысли и ассоциации невольно дрогнули уголки губ, и я едва сдержала ехидную усмешку. А вот Эйлард это заметил и напрягся еще сильнее.
— Что это ты так улыбаешься? — не выдержал он.
— Да так… Вспоминаю, как выглядит Sagittarius serpentarius.
— Это еще что? — Эйлард нахмурился, с подозрением глядя на меня.
— Не что, а кто. Птица секретарь.
— Что еще за птица секретарь? — его брови недоуменно приподнялись. — И почему тебя это интересует?
— Прикидываю, пойдет ли тебе черный хохолок и белый клюв, — любезно пояснила я.
Да, удалось мне его ошарашить. Блондин поперхнулся супом и закашлялся, а Алексия, стоящая у плиты укоризненно на меня посмотрела. Но я показала ей глазами на выход, и она понятливо положив половник, вышла, изобразив, что что-то забыла.
— Какой клюв? Какой хохолок? — проскрипел маг, откашлявшись.
— Ну, я же пояснила уже, — мило улыбнулась я. — Клюв белый, хохолок черный, — осмотрела его торс, задумчиво скользнув взглядом ниже и продолжила. — Можно еще и хвост, конечно, очень уж он у него нарядный, черный такой. Но боюсь, мешать при ходьбе будет.
Эйлард отложил ложку, вытер губы салфеткой и уставился на меня.
— Ты издеваешься?
— Ну что ты. Даже и не думала. Просто вспомни, я фея необученная и нестабильная, подверженная эмоциональным выплескам. Сам понимаешь, предугадать последствия своей… гм… своего расстройства не могу. Как вспомню принца Гесила и его дружков, так вот сразу и пытаюсь держать себя в руках. А то мало ли…
— Та-а-к! И на что ты намекаешь?
— Почему намекаю? — я удивленно приподняла брови. — Я прямо говорю. Ты же решил, что ты мой секретарь? Письма мои читаешь, отвечаешь на них, прячешь от меня личную переписку. Небось, и ее читаешь? Что еще… Ах да, утаиваешь от меня важную информацию. Я ничего не забыла?
Маг смотрел на меня, и похоже так его разобрало, что он аж дар речи потерял. Только молча наливался багровостью. Эге… Его сейчас апоплексический удар не хватит? Все-таки не мальчик, даром, что выглядит лет на двадцать восемь, а на самом-то деле возраст весьма почтенный, седьмой десяток разменял…
— Ты мне угрожаешь? — выдавил, наконец, он.
— Да бог с тобой, Эйлард, — я притворно удивилась. — Наоборот. Беспокоюсь за тебя. Видишь, полдня не начинала с тобой беседу, пыталась эмоции свои успокоить. А то, как бы беды не было… Я же тебе не враг. Наоборот, думала, что мы друзья. А ежели что случится, вернуть все назад как было, я ведь не смогу. Сам понимаешь, как фея я еще не очень хороша, — и я развела руками, выражая свою печаль подобной ситуацией. — Плохо, что если вдруг произойдет непредвиденное, общаться нам с тобой неудобно будет, — я снова вздохнула.
— Почему? — маг был в таком ступоре, что даже забыл, что он, кажется, только что собирался устроить мне скандал по принципу: «Лучшая защита — это нападение».
— Да понимаешь, птицы секретари издают только рычащие и каркающие звуки. Правда, это больше в брачный период… — тут я едва выдержала, чтобы не рассмеяться. — Но ты в перманентно озабоченном состоянии. Так что, похоже, этот период у тебя является хроническим.
— Та-а-ак, — снова протянул он. — Не читал я твои личные письма. Пойдем, отдам все, сама убедишься, — и он собрался встать из-за стола.
— Эйлард, да ты не спеши. Покушай сначала. Смотри, какой вкусный суп приготовила Алексия, я уже свою тарелку съела, — маг прищурился, недоверчиво глядя на меня, и я продолжила. — А то вдруг и вправду вспылю… Где же я потом червячков и ящериц наберу в таком количестве, чтобы тебя прокормить?
Блин, все, не могу. Сейчас начну ржать в голос, такой у Эйларда вид. И, похоже, его все-таки хватит сердечный приступ. Вон как перекосило от слов о червяках и ящерицах. Только рот разевает и воздух хватает… А я что? Я ничего. Нечего было меня доводить! Как говорится: «A la guerre comme a la guerre».
— Пойдем! — блондин все-таки вскочил и ринулся в холл.
— Ну, пойдем, пойдем, — проворчала я, сдерживаясь из последних сил.
Проследовав за взбешенным магом его комнату, я замерла на пороге, а он уже доставал из ящика стола конверты, сложенные в пачки. Две особенно толстых пачки были скреплены канцелярскими резинками крест-накрест. Еще часть Эйлард просто вынул и положил на стол.
— Вот это все то, что адресовано лично тебе от твоих… — он скрипнул зубами, — поклонников.
— А откуда ты знаешь, что это от поклонников? — я спокойно подошла к столу и подвигала пальцами эти две пачки.
— Да уж знаю… — Эйлард снова скрипнул зубами. Эк его колбасит, как бы зубы в порошок не стер… — Одеколоном пахнут, конверты разноцветные, да и бумага именная, с тиснением.
— Бумага внутри?
— Бумага, из которой конверты сделаны, — сухо ответил он. Потом помолчал немного. — Я только одно вскрыл, да и то случайно. Потом, уже поняв, что это за письма, откладывал в сторону.
— Эйлард, — я села на приставленный к столу стул, и жестом показала ему, чтобы тоже сел. — Ты мне только одно объясни… Зачем? Точнее — почему?
