– Что он ответил?
– Что я не права, но я видела, что он прокручивает в голове
мои слова.
– А одежда из универмага?
– Я просто прихожу в ярость, когда вспоминаю об этом. Это
было деловое предложение от начала до конца. Вентворт не оплачивал бы никакие
из нарядов, если только что-то не случилось бы и я не вышла на работу. Я должна
была начать работать и оплачивать счета из своего заработка – по частям. Мы все
объяснили менеджеру кредитного отдела, когда открывался счет.
– Но вы не заплатили за одежду?
– Нет, конечно, нет. Я не начинала работать. В руководстве
городом произошли изменения. Тех людей, которых, как Пенн и Марли считали, они
могли контролировать, перевели в другие районы. Партнеры не отказались от своей
идеи, но требовалось время, чтобы завести новые контакты. Я осталась без
работы. Мы достигли определенного соглашения, когда Пенн выступил с таким
предложением – я не получаю никакого постоянного оклада, пока контора не
откроется. Я просто много времени провожу с Пенном, чтобы познакомиться с его
друзьями и узнать, кто они. Каждые три недели Пенн отправляет моей сестре чек
на небольшую сумму и оплачивает мое проживание и каждодневные расходы. У меня
должно было быть достаточно платьев, чтобы производить хорошее впечатление.
Иначе говоря, я должна была выступать в роли «хозяйки» всех мероприятий у него
на яхте. Мне не требовался никто, чтобы сказать, как все это выглядит. Я
прекрасно понимала, что в голове Пенна сидит задняя мысль, что я попаду в
зависимость от него, он сможет мной управлять и в конце концов я стану его
любовницей. Меня мало волновали его планы. Я точно знала, что планирую я. Я не
лицемерила и не надевала личину. Я сказала ему об этом с самого начала. Он знал
мое мнение. Он думал, что сможет меня изменить. В общем, это была честная
сделка, никаких поблажек.
– А ваша семья?
– Вот где жала туфля. Я не работала и не могла найти
удовлетворяющую меня работу. Я думала, что предложение Пенна выльется в хорошие
деньги. Я также не исключала такого варианта, что в эту букмекерскую контору
может прийти наряд полиции и я окажусь в зале суда. Я не думала, что со мной
что-то сделают, но полностью такого варианта не исключала. Я понимала, что мама
станет ужасно переживать, если узнает, что я замешана в подобных делах. Я не
хотела им врать, поэтому перестала писать. Но я также точно знала, что
требуется материальная помощь, поэтому договорилась с Пенном, чтобы он посылал
Сильвии небольшие суммы, пока я не стану регулярно получать оклад. Я надеялась,
что вскоре у меня у самой будут деньги, чтобы посылать семье. Вот и все.
– Неплохой рассказ, если, конечно, это правда, – заметил
Мейсон.
Ее глаза потемнели.
– Не возбуждайтесь, – предупредил Мейсон. – Сейчас я говорю
о том, что произошло после того, как мы с вами расстались. Свидетельница
утверждает, что вы брали яхту Фрэнка Марли и выходили в море.
– Что я ее брала?
– Да.
– Когда?
– Вскоре после того, как мы вместе съездили в яхт-клуб.
– Я этого не делала.
– Свидетельница утверждает обратное.
– Она лжет. Зачем бы мне понадобилась яхта Фрэнка Марли? Вы
можете дать разумное объяснение?
– Если Хал Андерс вернулся на «Пеннвент», вместо того чтобы
отправиться в гостиницу, вышел на ней в море и направил ее по курсу на
Энсенаду, вы могли взять яхту Марли, чтобы подобрать Андерса. «Атина» в два
раза быстрее «Пеннвента».
– Это абсурд. Он отправился прямо в Северную Мезу, чтобы
проконсультироваться со своим адвокатом.
– Да, он отправился в Северную Мезу, – согласился Мейсон. –
А вот насчет «прямо» я что-то здорово сомневаюсь.
– Я сказала вам правду.
– Ладно, пока остановимся на этом, – решил Мейсон.
Адвокат встал и протянул руку за шляпой.
– Что мне делать? – спросила она.
– Возвращайтесь на квартиру, ведите себя так, словно ничего
не произошло. К вам придут газетные репортеры, станут задавать вопросы.
Фотографы захотят сделать снимки. Пусть фотографируют сколько хотят. Не
забывайте, что таким образом репортеры зарабатывают себе на жизнь. Им
приказывают написать отчет, сделать фотографию, взять интервью. Если они
возвращаются с чем-то интересным, босс хлопает их по плечу, если они приходят с
пустыми руками, босс на них орет. Так что дайте им что-нибудь, с чем появиться
у себя в редакции. Позируйте так, как они попросят, но не обсуждайте с ними
дело.
– Поняла, – кивнула Мэй Фарр.
– Вы можете рассказывать репортерам все, что угодно, о
романе с Халом Андерсом, например.
– Нет никакого романа.
– Так и говорите. Представьте ваши отношения так, как
представили мне.
– Что он слабый, всегда спрашивает совета…
– Нет, не это, – перебил Мейсон. – О том, что он просто
идеальный молодой человек, никогда не допускающий никаких ошибок, а вы устали
от всего от этого. Вы решили поехать в город и испытать все на собственном
опыте. Также расскажите о предложении Вентворта работать на него, только ни в
коем случае не упоминайте, что вы в курсе, что это букмекерская контора. Он
собирался открыть офис в центре города, он не обсуждал с вами конкретно, чем
намерен заниматься. Вы знали, что вы будете работать с инвестициями. Но молчите
о том, что произошло прошлой ночью. Вам хотелось бы все рассказать, но адвокат не
велел ничего говорить.
– Другими словами, от меня требуется представить им какую-то
информацию, из которой они смогут слепить рассказ? – уточнила она.
– Правильно.
– Ладно. Я все сделаю.
– Сможете? Нервничаете? Расстроены?
Она покачала головой и улыбнулась.
– Все это – часть игры. Иногда ты наверху и все легко
получается. Иногда падаешь на самое дно. Не беспокойтесь.
Она резко встала, протянула руку и снова улыбнулась.
– Спокойной ночи, мистер Мейсон.
Мейсон с минутку подержал ее руку в своей, глядя ей прямо в
глаза.
– Они пытались вас запугивать, нагоняли страх?
– Пытались? – засмеялась она. – Они кричали на меня со всех
сторон, вопросы сыпались справа и слева. Когда они не получили от меня никаких
ответов, они обвинили меня в том, что я была любовницей Пенна и врала Халу,
потому что хотела выйти замуж за Хала, чтобы материально обеспечить свое
будущее. По-моему, мистер Мейсон, они использовали все уловки, какие только
смогли.
– Не сомневаюсь, – с улыбкой ответил адвокат. – Ладно,
идите. Вы не забудете то, что я сказал?
