– Это все, – улыбаясь, объявил Овермейер, кланяясь судье.
Перри Мейсон встретился взглядом с Эмилем Сканлоном и
приподнял брови в немом вопросе. Судья кивнул.
– Вы пролетали над какими-нибудь другими яхтами по пути в
Сан-Диего? – спросил Мейсон.
– С разрешения суда я хотел бы заметить, что это не имеет
никакого отношения к делу, – сказал Овермейер. – Это попытка запутать
рассматриваемые аспекты и…
– Я сам задал бы этот вопрос, если бы его не задал мистер
Мейсон, – прервал судья Овермейера. – Я говорил ранее, что не намерен допускать
никаких технических возражений. Давайте послушаем, что скажет свидетель.
Эверсел неуютно заерзал в свидетельском кресле. Он с мольбой
во взгляде посмотрел на Овермейера, затем отвел глаза.
– Отвечайте на вопрос, – приказал судья Сканлон. Его голос
приобрел властность и походил на голос рефери, разговаривающего с
профессиональным игроком в бейсбол.
– Естественно, когда я направлялся в Сан-Диего, я летел
примерно тем же курсом, что взяло бы судно, идущее в Энсенаду.
– Меня не интересуют ваши объяснения, – перебил его Сканлон.
– Вы их можете сделать потом. Вам задали вопрос: вы пролетали над какими-нибудь
другими яхтами или нет?
– Да.
– Вы узнали какие-либо из этих яхт?
– Одну из них.
– Это был «Пеннвент»? – суровым тоном спросил Эмиль Сканлон.
Эверсел смотрел прямо перед собой.
– Да, – ответил он с явной неохотой.
– Вы кружили над яхтой?
– Один раз.
– Что вы увидели?
– Она двигалась вперед. В каюте был открыт люк.
– У штурвала кто-то стоял?
– Я считаю, что этот свидетель не мог отчетливо видеть то,
что вы спрашиваете, – выступил с возражением Овермейер. – Вы рассчитываете
слишком на многое…
– Не рассчитываю, – ответил Сканлон. – Свидетель, который
видел, что делается на одной яхте, и давал показания о цвете одежды
находившегося на ней лица, стоявшего за штурвалом, несомненно, в состоянии
определить, был ли кто-либо у штурвала второй яхты. Отвечайте на вопрос, мистер
Эверсел.
– У штурвала никто не стоял.
– Вы сделали только один круг над «Пеннвентом»?
– Да.
– Вы уверены, что у штурвала никого не было?
– Уверен.
– Где находилась эта яхта?
– Примерно в миле от берега и в десяти от волнореза.
– А как далеко от яхты Фрэнка Марли? – поинтересовался
Мейсон.
– Примерно в трех милях.
– Вы знали, мистер Эверсел, что Вентворт отличался буйным
характером? – небрежно спросил Мейсон.
– Знал.
– Вы не сомневались, что если Вентворт поймал бы вас на
борту своей яхты, он бы не стал с вами церемониться?
– Нет, не стал бы.
– Вы знали, что Вентворт был сильным человеком?
– Да.
– Именно поэтому, как я предполагаю, вы были вооружены?
– Я взял с собой револьвер. Я не собирался…
Свидетель внезапно замолчал, когда полное значение вопроса
Мейсона дошло до него.
– И у вас не было повода, чтобы оставить револьвер дома
перед тем, как сесть в самолет? – продолжал Мейсон.
– Если честно, я совсем о нем забыл.
– Так что, когда вы кружили над яхтой Вентворта, вы были
вооружены, не так ли?
– Мне не нравится, как вы сформулировали вопрос.
– Не имеет никакого значения, нравится вам это или нет, –
сказал судья Сканлон. – Отвечайте.
– Да, я был вооружен! – рявкнул Эверсел.
– Каким видом револьвера?
– «Кольтом» тридцать восьмого калибра.
– Это все, – объявил Мейсон с улыбкой.
– Я не уверен, что на этой точке следует заканчивать допрос
этого свидетеля, – решил нахмурившийся Сканлон. – Возможно, мы еще вернемся к
этому вопросу. Пожалуйста, оставайтесь в зале суда, мистер Эверсел.
– У меня есть еще один вопрос, – заявил Мейсон. – Вы
утверждали, что отпечатали с негатива один снимок, не так ли, мистер Эверсел?
– Да.
– Где он?
– Я отдал его заместителю окружного прокурора.
– Мистеру Овермейеру?
– Нет, мистеру Рунциферу.
Мейсон улыбнулся и повернулся к представителю окружной прокуратуры.
– Не могли бы вы представить этот снимок, мистер Рунцифер? –
попросил Мейсон.
– Это часть конфиденциальной информации, хранящейся в
окружной прокуратуре, – заявил Карл Рунцифер. – Я возражаю против подобного
требования. Если вы хотите, чтобы эта фотография была приобщена к делу,
представьте ее сами и не забудьте объяснить, каким образом негатив оказался у
вас.
– Если у вас, господа, больше нет вопросов к мистеру
Эверселу, он может покинуть место дачи свидетельских показаний, – исключительно
вежливым тоном сказал судья Сканлон. – Но, пожалуйста, оставайтесь в зале суда,
мистер Эверсел.
Эверсел покинул свидетельскую ложу.
Рунцифер и Овермейер победно улыбнулись друг другу.
– А теперь мы хотели бы пригласить Хейлз Тумс для дачи
свидетельских показаний.
– Спасибо, – повернулся к нему Сканлон, – но у суда есть
свои идеи о том, кто выступит следующим свидетелем. Мистер Рунцифер, пройдите,
пожалуйста, к месту дачи свидетельских показаний и примите присягу.
– Я? – воскликнул Рунцифер. – Я возражаю на основании…
– Пройдите к месту дачи свидетельских показаний, мистер
Рунцифер, – прервал его Сканлон.
– Тебе лучше это сделать, – шепотом сказал ему Оскар
Овермейер, – если ты, конечно, не хочешь, чтобы тебя обвинили в неуважении к
суду. Он не шутит.
Рунцифер медленно прошел вперед, поднял правую руку и принял
присягу.
– Имеется ли у вас фотография, – обратился к свидетелю Эмиль
Сканлон, – сделанная с использованием вспышки свидетелем, который только что
давал показания?
– Ваша честь, я возражаю, – заявил Оскар Овермейер. – Это
часть…
– Я не хочу слышать никаких возражений, – перебил его
Сканлон. – Мне нужна фотография, если она у вас есть.
