Итак, мне нужна дополнительная информация. И обязательно из первоисточника! Той, что вокруг да около, я насобирал с избытком. Пусть теперь о себе расскажет сам герой дня.
Нет, я не собирался выволакивать члена Правительства за волосы на улицу и, пиная его по почкам, требовать ответа на поставленные вопросы. Да мне бы его и не дали выволочь. И за волосы схватить. Вывернули бы руки еще на дальних подходах. Но я мог обратиться к личному эпистолярному творчеству своего подопечного Писал же он отчеты о проведенных мероприятиях. И командировочные сдавал. И авиационные и железнодорожные билеты. До того, как на такую высоту взлетел, где вместо купированного вагона скорого поезда — персональный правительственный самолет. Без билетов. Не всегда же он был Мэтром. Когда-то и в служках ходил.
И интересно, где ходил?
С этого, с выяснения его бывших мест работ, я и начал. И набралось их немало. Летуном оказался наш Правитель. Из кресла в кресло так сигал, что только штаны в швах трещали. Причем никогда вниз, только — вверх.
Вот по этим креслицам мы и пройдем. От тех, что внизу, к тем; что повыше…
Глава 10
— Здравствуйте, — сказал я молоденькой и очень милой на вид работнице бухгалтерии. — Тут такое дело, помощь ваша требуется. Очень. — И улыбнулся как мог более обаятельно.
— И какая же помощь? — ответила она автоматически, поправляя прическу и тоже улыбаясь.
— Так, пустячок. Требуется мне навести кое-какие справочки по командировочным документам.
— И все?
— И все.
— Я не имею права показывать финансовые документы посторонним людям! — непробиваемо казенным тоном ответила она.
Наверное, ей представлялось, что я попрошу что-нибудь другое.
— И все же я рискну повторить свою просьбу. Я из милиции.
— Минуточку, — вспыхнула девушка и схватилась за телефонную трубку. — Марья Ивановна, здесь из милиции пришли. Просят документы показать.
В бухгалтерии наступила мгновенная тишина. Даже мухи перестали летать, почуяв что-то неладное.
— Вас просит зайти к себе главный бухгалтер, — деревянно произнесла девушка и указала изящным пальчиком на дверь.
— Я подойду к вам еще. Попозже, — многозначительно пообещал я, разворачиваясь к указанной двери.
Главный бухгалтер не была молода, не была привлекательна и не улыбалась.
— Я вас слушаю, — сухо сказала она и посмотрела на часы.
Нет, здесь мягким обхождением ничего не добьешься. Здесь надо запугивать. Сразу. И желательно до судорог.
— Отдел по борьбе с особо опасными экономическими и финансовыми преступлениями, — представился я. — Следователь по особо важным делам майор Филимонов. Вот мое удостоверение.
Лицо главбуха напряглось и стало напоминать кирпич. Красный. Видно, не все в ее хозяйстве благополучно, раз она так каменеет.
— Мне нужна ваша помощь. Главбух кивнула.
Похоже, надо переходить к просьбам, пока ее паралич не разбил.
— Дело крайне серьезное… — Теперь нахмурить брови и сделать длинную паузу. Обязательно паузу. Чтобы она еще немного напряглась, а потом облегченно вздохнула. Это способствует проявлению желания помочь ближнему своему. Причем, чем длиннее пауза, тем значительней испытанное затем облегчение и тем выше готовность к совершению добрых дел. — В стране зарегистрировано несколько преступлений с использованием поддельных бланков и финансовых документов.
Вздох облегчения.
— В том числе и вашего учреждения. Новое замирание.
— Мне необходимо просмотреть все командировочные предписания, доверенности и еще некоторые документы (доверенности и «еще некоторые документы» — это, конечно, для отвода глаз) за период… Впрочем, это дело следствия. Об этом я говорить не буду. Вы готовы представить мне требуемые материалы? Или мне обращаться в вышестоящие инстанции для оформления изъятия?
— Нет. То есть да. То есть конечно. Мы готовы помочь, — затараторила главный бухгалтер, поднимая телефонную трубку. — Лиза! Помогите, пожалуйста, товарищу мили…
— Не надо! — остановил ее я. — Давайте без должностей.
— Просто товарищу, — растерянно повторила главбух, — в просмотре документов… — она подняла вопросительно бровь.
— Я сам скажу, каких.
— Он скажет, каких.
— Вот и славно. Значит, мою помощницу зовут Лиза?
— Да, Лиза.
— Спасибо за оперативную помощь. Да, и еще. Пожалуйста, никому не рассказывайте о моей просьбе. Сами понимаете — следствие еще не закончено. Хорошо?
— Хорошо!
— Ну, тогда подписки я брать не буду… Главбух сглотнула слюну.
— Ну вот, Лиза, я и вернулся. Как обещал…
Примерно по тому же сценарию я действовал и в других бухгалтериях и канцеляриях. Где-то как майор милиции, где-то как подполковник Безопасности. В зависимости от того, какого страха хотел нагнать.
И только в последних, приближенных к власти организациях мне пришлось сменить тактику. В архивы этих учреждений посторонних, без согласования со службой охраны, не допускали. Даже если они были майорами МВД. Здесь метод нахрапа не подходил. Здесь приходилось брать на жалость.
Вечером, после работы, я вылавливал кого-нибудь из работников бухгалтерии или архива и рассказывал слезливую историю.
— Мне очень стыдно вам признаваться, но я подозреваю, что моя жена гуляет.
Лицо женщины размягчалось. Иначе и быть не могло. Потому что в качестве жертвы я обычно выбирал женщин перезрелого возраста, которых бросил муж. А лучше два.
— Я очень люблю свою жену. А она мне изменяет. С… — и, наклонившись, я на ухо и шепотом произносил искомое имя.
У женщины глаза на лоб лезли. Но одновременно в них вспыхивал огонек любопытства. Это же не сплетня — это всем сплетням сплетня!
— Да. Так получилось. Я человек не из последних, — скромно говорил я, отступая на шаг к своей навороченной, угнанной два часа назад иномарке, чтобы она могла получше рассмотреть мои накануне купленные в валютном магазине наряды. — И тем не менее… Она предпочла его.
Женщина сочувственно вздыхала.
— Но дело не в них. Дело в детях. У нас трое детей. Мальчики. В чем виновны они? Я не против, чтобы уходила жена. Потому что я ее очень люблю. И не желаю ей несчастья. Но я не хочу, чтобы уходили дети. Потому что их я люблю еще больше, — и я выпускал на небритую щеку скупую мужскую слезу. — Простите, ради бога.
У женщины начинала подрагивать нижняя губа.
— Чем я могу вам помочь? — спрашивала она.
— Я не уверен до конца, что это он. Хотя наверняка это он. Но я не могу ничего предпринять, пока не буду уверен, что это он.
