«Есть контакт!» Пошла связь!
Измученный долгим перегоном водитель рефрижератора, загнав машину в первый встретившийся на пути переулок, спал, навалившись головой на рулевую баранку. Он даже не нашел в себе сил расстелить на спальном месте постель. Он даже не успел снять с уха плейерный наушник. Так и дремал под тихое перекручивание давно кончившейся кассеты.
Такую кинематографически классическую картинку из нелегкой жизни водителей-дальнобойщиков наблюдали идущие мимо прохожие.
Вот только водитель был не водителем, наушник подсоединен не к плейеру, а о сне вообще разговор не шел.
— Я начинаю. Вторая, третья, четвертая, пятая, шестая машина — готовы…
— Программа пошла…
— Не могу открыть файл.
— Попробуй в другом режиме.
— Не могу открыть файл! Запрос — отказ.
Запрос — отказ.
Отказ.
Отказ.
Отказ.
Час. Второй. Третий.
Все, дальше тянуть нельзя. Три часа — критический срок.
Водитель просыпается, выбирается из кабины, зевает, почесывается, ходит вокруг машины, пинает скаты. А заодно отрубает связь.
Улица. Еще улица. Еще одна. Переулок. «Шкаф».
Остановка.
И снова завершивший дальнюю дорогу водитель засыпает на баранке, забыв в ухе наушник.
Запрос.
Запрос.
Запрос.
«Не могу открыть файл».
Отказ.
Отказ.
Отказ.
Час. Второй. Третий.
И новое перемещение.
— Эй! Ты чего это тут встал?
Гаишник. Этого только не хватало!
Нажать кнопку тревоги. Слегка потянуть кабель, чтобы провод соскочил с клемм. Теперь все недоказуемо. Просто болтающийся, скорее всего зацепившийся на дороге провод. И просто открытый «шкаф». Два разных, не связанных (именно не связанных — в самом прямом смысле слова) факта.
— Ты чего, не слышишь? — удар жезлом в кабину.
— А? Чего? Что случилось?
— Да уж случилось. Ты полдороги своим динозавром перегородил! Как людям ходить?
— Ой, командир, извини. Сморило что-то. Не заметил, как уснул.
— Сморило его. Сейчас проснешься. Права, путевку! За права, путевку и прочие сопроводительные документы я не опасался. Сам подписи и печати рисовал. С помощью школьной перьевой ручки, ластика и умения, преподанного еще в первой учебке. За «рисование» у меня всегда «отлично» было.
— Как же тебя сюда занесло, когда тебе совсем в другом конце города надо быть?
— Заплутал малость.
— Заплутал! Ну-ка, пошли посмотрим, что у тебя там, внутри?
— Так в накладной же написано — мясо.
— В накладной могут и дерьмо написать, а везти золото. Пошли, пошли.
— Там же пломба.
— Вот только не надо держать меня за дурака. А то я не знаю, как вы, водилы, с пломбами обходитесь. Или ты хочешь по всей форме — с задержанием, протоколами, препровождением в отделение? Я могу…
— Нет, я же понимаю. Служба… Еще раз нажать тревожную кнопку. Выйти из кабины. С грохотом открыть рефрижераторную дверь.
— Действительно, мясо.
— А это вам, — вытащил я заранее нарезанные и расфасованные в полиэтиленовые пакеты куски. Именно на такой случай.
— Да ладно, зачем? Да у меня и денег при себе нет.
— Не надо денег. Это от всего сердца. Я же понимаю, служба.
— Да, это верно, служба — не сахар…
Сегодня точно не сахар. Сегодня — мясо, подумал я.
— Ну ладно, будь. Но в следующий раз все-таки проезжую часть не перегораживай. Отдыхай на специально отведенных стоянках.
— Все, все, уже уезжаю.
— Можешь не спешить. Сонный водитель то же самое, что пьяный водитель. Отдохни часок-другой. Чтобы не создавать на улицах города аварийных ситуаций…
Ну ты подумай, опять заботливый блюститель попался. Если и дальше такой наплыв добряков пойдет, мне придется снова на рынок за мясной вырезкой ехать.
А теперь — от греха подальше.
И снова: улица, переулок, «шкаф», провод, запрос — отказ. Отказ. Отказ. Отказ. День. Второй. Третий.
— Эй, в кузове, как у вас дела?
— Как сажа. Никак не можем пробиться сквозь защиту.
— Почему не можете?
— Возможно, она у них слишком мудреная, возможно, мощности наших машин не хватает. А может, и то и другое, вместе взятое.
— Вы что, о двигателе внутреннего сгорания говорите? Какой мощности?
— Судя по всему, у них стационарная машина. Суперкомпьютер. А у нас — бытовые персоналки. Они в минуту перерабатывают информации больше, чем мы в час. Это все равно, что пытаться велосипедом перетянуть трактор. Мы просто не тянем.
— И что можно сделать?
— Теоретически?
— Хотя бы.
— Искать узкое место в их обороне. Или равный по возможностям компьютер.
— Хорошо, давайте найдем такой компьютер.
— Найти-то можно. Да пользоваться ими нельзя. Машин подобного класса в стране — единицы. И все в секретных, за семью замками, ведомствах. Но и это полбеды Беда — что они просчитываются на «раз». А в холодильник их, между говяжьими тушами, чтобы по городу туда-сюда развозить, не впихнешь. Так что остается обходиться тем, что есть. И надеяться на то, что даже в самой продуманной обороне встречаются плохо охраняемые лазейки…
— Я могу вам чем-то помочь?
— Только если еще компьютерами. Включая их параллельно, мы хоть как-то выигрываем в мощности и в быстродействии.
— Сколько?
— Что «сколько»?
— Сколько вам еще надо компьютеров?
— Штук пять. А еще лучше десяток.
— Хорошо, будут вам компьютеры.
И я отправился за оптовыми закупками. Из шестидесяти разных магазинов я на разных машинах и разными маршрутами привез шестьдесят самых наиновейших, которые только смог разыскать в розничной сети, компьютеров.
— Сколько?! — ахнули мои технические напарники.
— Пока шестьдесят. Но если понадобятся еще — привезу еще. Был бы результат.
Кресла из салона автомобиля выбросили. Откидной диван — сняли. На их место водрузили компьютеры. Рядами — друг над другом, друг рядом с другом и друг на друге. Так что повернуться было негде. Сидели на компьютерах. Ели на компьютерах. Спали на компьютерах.
— Ну что? Запускаем?
