Сейчас вы напишете расписки о двадцатилетнем неразглашении тайны, где примете на себя ответственность за молчание вплоть до… высшей меры наказания. Такова суровая необходимость. Тайны, в которые вы будете посвящены, стоят подобных жестких мер, направленных на их сохранение. Это не моя и не ваша тайна. Это Государственная Тайна. Надеюсь, вы меня понимаете.
Статисты меня понимали. Подвизаясь на съемочных площадках в качестве актеров эпизодических ролей, они очень хорошо усвоили законы приключенческого кино-жанра, в строгом соответствии с которыми я разыгрывал Посвящение. Другого разговора от таинственно-могущественной Безопасности они и не ждали.
Я добавил еще патриотизма, еще лести, еще денег.
И еще я добавил страха. Без страха никак нельзя. Страх тот цемент, который скрепляет воедино все прочие предпосылки абсолютного подчинения.
Ночью один из статистов попытался сбежать. Он сделал то, что должен был сделать. Для того я и брал его в эту компанию, чтобы он попытался решить свои проблемы бегством. В этом было его единственное предназначение. Я достаточно много общался с людьми, чтобы с большой вероятностью предполагать, кто и как поведет себя в той или иной ситуации. А ух предпосылки бегства создать было нетрудно.
Беглеца поймали уже через десяток минут. Поймали и примерно наказали. Так, что он с трудом стоял на ногах.
— Хочу, чтобы вы наконец поняли: мы играем не в казаки-разбойники. Стихийное расторжение нашего обоюдного контракта исключено. Дело идет о безопасности Государства. Ради безопасности Государства мы готовы пожертвовать одним ее гражданином. Этот, — кивнул я на неудавшегося беглеца, — уже не получит ничего из обещанного, но не получит и свободы, которую он пытался таким глупым образом добыть. Теперь у нас нет другого выхода, как изолировать его на неопределенное время от общества. И есть моральное и законное право сделать это. Если кто-то хочет повторить его путь, пусть сделает это не таким травмоопасным способом. Сообщаю, что охране базы отдан приказ останавливать всякого приблизившегося к периметру запретной зоны человека любым способом, вплоть до вооруженного.
Глупые попытки больше не повторялись. У статистов на это просто не было времени. Каждоминутно и беспрестанно они учились ходить, сидеть, двигаться и действовать как их прототипы. Им даже понравилась эта игра, Наверное, впервые в жизни они чувствовали себя суперменами. Наверное, впервые они приблизились в ощущениях к киногероям своих любимых боевиков. Я не мешая этим их ощущениям. Я всячески поддерживал их. Игра в избранность — это рычаг не менее сильный, чем страх.
Последним, завершающим штрихом был грим. Через неделю, отсматривая снятый с десяти-, пятнадцати- и тридцатиметровым удалением видеоматериал, я не всегда мог отличить, кого я наблюдаю — реальных персонажей или их двойников. Люди и техника были подготовлены. Дело оставалось за Президентом. И еще за взрывом.
Я выехал на место будущего покушения. Как обезвредить мину заговорщиков, я хоть не без труда, но придумал; как установить свою, я, не без подсказки заговорщиков, нашел. Если они использовали подземные коммуникации, отчего мне не воспользоваться ими же. Умный ход повторить не зазорно. Был бы результат.
К сожалению, всего, в том числе и чистых водотоков, на всех хватить не может, поэтому лично мне пришлось воспользоваться канализацией. Извечный, не скажу, что радующий меня закон перераспределения благ: кто первым пришел, тот лучшие места и занял. Прочие — на галерку и в… дерьмо-с.
Что и соответствовало истине. Отходов человеческой жизнедеятельности я, чуть не в прямом смысле слова, похлебал вдосталь. Пока я расчистил забитые коллекторы интересной мне дерьмоцентрали, я не одну марафонскую дистанцию в той самой консистенции проплыл. Брассом. То есть в положении мордой вниз. А иначе нельзя. Для моей задумки любой затор в подземных коллекторах что для сердечника оторвавшийся венозный тромб. Я бы те стенки, если бы этого требовало дело, языком вылизал. Работа у меня такая. Не с дерьмом, так с заговорщиками. Но это я не к тому, что жалуюсь, это я к тому, что у нас все работы одинаково почетны. Так сказать, все работы хороши, выбирай на вкус. Лично я, так уже выбрал. Когда в подземных каналах барахтался. И именно на вкус.
Исползав, исплавав, исщупав канализационные коммуникации, я приготовил заряд, который при прохождении президентской машины должен был сорвать пару сливных решеток, пару крышек с люков и немного вспучить асфальт. Все прочее — не имеющая никаких трагических последствий мистификация. А большего мне и не требовалось. Большее накопали бы ищейки Президента после лжепокушения. Мне надо было только их на след навести. Мордой в асфальт ткнуть. Под которым спряталась та, настоящая мина-убийца.
Для транспортировки мины я использовал пластмассовый детский кораблик, к которому привязал полукилометровую леску, намотанную на обыкновенную спиннинговую катушку. Расстояние я вымерил до миллиметра, так что леска, распущенная на всю длину, должна была остановить сплавляющуюся по водотоку игрушку с пироминой ровнехонько под проезжей частью. И не ранее чем за пять минут до прохождения колонны. Подрыв мины в этом случае был возможен только вручную, посредством все той же лески. Сигналом должны были послужить радиопереговоры патрульных милиционеров и Безопасности, предупреждающих друг друга о прохождении Первого. Они и догадаться не могли, что вместо того, чтобы нести охрану, участвуют в заговоре.
За сутки до визита Президента во дворе близкого к центру продуктового магазина остановился рефрижератор. Согласно документам, он был под крышу загружен мороженым мясом, для этого магазина и предназначавшимся. Внутри действительно были смерзшиеся в монолит туши, которые невозможно было расковырять даже с помощью лома. Туши занимали четверть кузова. Оставшиеся три четверти — загодя помятый и исцарапанный «ЗИЛ». Двойники находились в машине. Рядом с машиной расположились два охранника от мафии, в обязанности которых входило поддерживать режим тишины. Любыми методами. Вплоть до отъема жизни у нарушителей. Сам кузов, с внутренней стороны и со стороны туш, был выложен звукотеплоизолирующим материалом.
Пикет милиции, случайно набредший на рефрижератор сдвинуть его не смог по причине поломки двигателя. Они ограничились тщательной проверкой документов водителя не поленившись, несмотря на протесты последнего, заглянуть внутрь кузова. Они обнаружили стену мороженого мяса. То есть то, что и значилось в накладной. С неимоверным трудом выдернув одну тушу, они обнаружили следующий ряд. Милиционеры отступились, поиказав водителю закрыть машину и не высовываться из гостиницы. Права и ключи у него на всякий случай изъяли. На большее у милиционеров не оставалось ни сил ни времени. Машина осталась стоять там, где ей положено было стоять.
В назначенное время я поставил на воду кораблик, уложил на него мину и размотал леску. В уши я вставил плейерные наушники, подключенные к зафиксированному на милицейскую частоту радиопередатчику. Под мышку зажал еще один, предназначенный для связи с рефрижератором. У него не было ни микрофона, ни наушников. По нему я должен был передать только один коротенький, недоступный пеленгации сигнал. Сигнал начала операции.
