Пограничники. Развиваются, матереют, расширяют акции, интригуют против армии… Охрана Президента… Министерство внутренних дел. Эти в последнюю неделю провели активную разработку общероссийской сходки преступных авторитетов. К чему бы это вдруг такое усердие? Как будто таких сборищ раньше не было. И в дальнейшем не будет. Как будто толковища преступных главарей не стали почти официальной обыденностью современной жизни. Частыми, как когда-то слеты пионерских дружин. А здесь ни с того ни с сего двойная перекрестная проверка по каналам высших руководителей министерства.
«Обратить внимание!» — наложил начальник отдела надзора свою резолюцию. И передал дайджест сводки по команде.
Дайджест поступил на стол одного из видных чиновников Министерства безопасности, который должен был из «требующей внимания» информации отсеять наиболее перспективную. Что он и сделал, ужав представленный список до нескольких, на его взгляд, важных и требующих уточнения пунктов, в том числе касающихся и МВД.
«Проверить информацию по сходке преступных авторитетов, имевшей место в… Отследить ее с точки зрения повышенного интереса Министерства внутренних дел…» — передал он приказ в отделы. На места ушли соответствующей формы запросы.
Работы, связанные с контролем за деятельностью коллег, не входили в непосредственные обязанности областных и региональных представительств. Но исполнялись даже более рьяно, чем те, что предписывались ведомственными документами и приказами. Областные начальники прекрасно понимали, откуда ветер дует и кому может быть полезна подобного рода информация. Кроме того, в Безопасности всегда очень болезненно относились к успехам прочих силовых министерств, все относились, от министра до рядового включительно. Что вполне сознательно поощрялось, как одна из форм ведомственного патриотизма.
Именно поэтому просьба о выяснении обстоятельств и событий, связанных со сходкой, была исполнена незамедлительно.
Так в Безопасности стала известна информация о бомбе. Но стала известна только отдельным высокопоставленным руководителям, которые собрались на срочное неформальное совещание.
— Ну и что будем делать?
— Ничего.
— То есть?
— То есть сделаем вид, что ничего не знаем…
Руководители Безопасности не любили ныне существующих правителей, которые под сурдинку борьбы с тоталитаризмом «утопили в чернилах» их некогда могущественную организацию. Единственную, которая была способна противостоять валу преступности, коррупции и внешнеполитической и внешнеэкономической экспансии. Потому утопили, что боялись ее. Ее единственную и боялись.
Руководители Безопасности продолжали служить. Но сквозь зубы. Ставя главной, если не единственной своей целью сохранение тех немногих боеспособных подразделений, того высокого профессионализма и того духа, которые еще совсем недавно были нормой их жизни. А теперь стали исключением из правил. Для будущего сохранение, которое рано или поздно должно будет наступить.
— Работаем на дестабилизацию?
— Нет. Просто не способствуем стабилизации…
Больше они ни о чем не говорили. И ничего не обсуждали. Им было достаточно нескольких фраз, чтобы понять друг друга. Чтобы понять, что последует дальше, если они что-то сделают или чего-то не сделают.
Они не предприняли ничего конкретного и даже не сказали ничего конкретного. И тем сказали и сделали все!
Упрекнуть их в чем-нибудь было невозможно. Ни сейчас, ни потом. Чем бы все ни закончилось. Потому что формально они не вышли за рамки закона. Они не устраивали заговоров, не строили планов свержения ныне существующей власти, не призывали к этому других. Они просто не помогали той власти. Так, как могли бы это сделать. Что было в рамках вновь узнанной информации равно свержению власти.
Они оставались чисты…
Их тоже не очень пугало оказавшееся в распоряжении преступников атомное оружие. Потому что если им, вернее, фактом его бесконтрольного существования правильно распорядиться…
Глава 54
Второй помощник военно-морского атташе посольства Соединенных Штатов Америки встретился со своим нелегальным источником. В элитарном ночном клубе встретился, где слежка практически исключалась по причине хронической нехватки у российских контрразведчиков финансовых средств и цены на входные билеты, сравнимой с месячной зарплатой майора ФСБ.
Источник сидел за заранее заказанным столиком. Куда, естественно, по воле случая подсел и решил отдохнуть после службы дипработник. Источник давясь пожирал доставшиеся ему на дармовщину продуктовые деликатесы и удивлялся чужой, сильно роскошной жизни.
— Ну, ё телки! Ну, ё хата! Ну, ё житуха. Блин…
— Поел? — спросил дипработник.
— Ну?
— Тогда рассказывай.
Помощнику атташе было противно разговаривать с этим, хоть и облаченным для конспирации в приличный и уже облитый соусом и подливами костюм, но совершенно социально неразвитым человеком. Но так сложились обстоятельства, что на интересующий его вопрос мог ответить только он. Более интеллигентные и приятные в обращении источники по данному поводу молчали. Приходилось разговаривать с тем, с кем было полезно разговаривать, а не с кем хотелось. Таковы издержки диппрофессии.
— Я жду, — поторопил дипломат. Потому что долго задерживаться в этом низкопробном заведении не намеревался.
— Тут, в натуре, наша братва бомбу взяла, — сообщил источник, не отводя жадного взгляда от танцующей возле сцены избранной публики и извивающихся на сцене полуголых стриптизерш.
— Какую бомбу? — не понял помощник атташе. — Я просил вас узнать об объекте п/я 117. Я предполагал что вы привезли мне информацию по объекту п/я.
— Об объекте я еще ни хрена не выяснил. Но зато могу сообщить о бомбе. Я думал, что бомба тебя заинтересует.
— Меня не интересуют бомбы. Меня интереса объект п/я 117. За доставку образцов изделий которое я выплатил вам аванс. Вы не выполнили условия нашей сделки…
— Но бомба!..
— При чем здесь бомба? Мне нет никакого дела… Впрочем, какая бомба?
— Атомная…
Помощник пресс-атташе перестал жевать салат. И даже перестал глотать уже пережеванный. Он очень внимательно смотрел на довольный произведенным эффектом источник.
— Вы хотите сказать, что кто-то похитил атомную бомбу?
— Ну! О чем я тебе и толкую. А ты говоришь, п/я. Говоришь, я не выполнил…
— Откуда вы знаете про бомбу?
— От Верблюда.
— Я понимаю. Это такая ваша русская поговорка.
— Какая поговорка? Кореш у меня есть — Верблюд. Потому что у него губа до подбородка. Он при одном авторитете состоит, который… Ну, в общем, он мне сказал. А он что скажет — верняк.
— Хорошо, если вы утверждаете, что кто-то украл бомбу, то кто это сделал?
