— А можно экспертизу убыстрить?
— Можно; раз нужно…
Сексоты выводили на новых потенциальных свидетелей.
— Ну да, предлагал. Только слишком дорого.
— А где он их взял?
— Откуда я знаю.
— Он что, ничего тебе не говорил?
— Не говорил.
— А вот сейчас тебе лет пять намотаю за твои художества, — грозил местный, оперативник. — И пойдешь ты у меня, голубь, в северные края лес валить.
— А чего я сделал-то?
— Много чего.
И оперативник начинал загибать пальцы.
— Раньше нам с тобой возиться было неохота, а теперь нам на таких, как ты, план спустили. Так что давай собирай вещички…
— А, вспомнил я. Ноздря намекал, что вроде как они с Харей какого-то фраера урыли. Так, может, они у него были?
— Какого фраера?
— Не знаю…
— Какие бандитские нападения и убийства были зарегистрированы в последнее время?
— Надо поглядеть…
Убийств и нападений было много. Но одно было странным — у неустановленного, с липовыми документами, потерпевшего преступники отрубили левую руку.
— Где находится потерпевший? — спросил капитан.
— Тут такое дело… Нигде.
— Как так нигде?
— Пропал потерпевший. Из морга пропал. При невыясненных обстоятельствах.
— А следователь, который вел это дело? С ним можно побеседовать?
— Нельзя. Нет следователя.
— Он что, в командировке? Или уволился?
— Погиб он. Под машину попал…
Черт… как-то все получается… все один к одному…
Через три дня пришло заключение экспертизы. Причиной смерти потерпевшего послужил подрыв взрывчатого вещества типа пластид, эквивалентный мощности трехсот граммов тротила. Найденные на месте происшествия и извлеченные из тела обломки позволяют предположить, что взрывчатое вещество было заложено в корпус мобильного телефона…
Такие дела!..
Глава 18
— Да вон он, ваш киношник, — показал пальцем милиционер куда-то в сторону.
Девушки огляделись.
— Странно, только что здесь был. Он, наверное, за колонну спрятался. Идите посмотрите. Он там, точно там!
Три девицы в мини-юбках длиной чуть меньшей, чем их искусственные ресницы, часто стуча каблучками о пол, побежали к колонне.
За колонной, плотно прижавшись спиной к штукатурке, стоял оператор Центрального телевидения.
Господи, неужели опять?!.
Девицы вынырнули из-за колонны, увидели оператора и, осадив бег, замерли на месте, не сводя зачарованных взглядов с объектива камеры.
— Нам сказали, что вы оператор с первого канала. А вы правда оператор с первого канала?
— Правда.
— Ой…
— А вы для каких передач снимаете?
— Для разных.
— И для тех, где кинозвезды?
— И для этих тоже.
— Ух…
— А вы и Пугачеву живую видели?
— Вот как вас.
— 0-ей!.. И остальных тоже?
— И остальных. Не мешайте работать, девочки.
— А можно, вы нас снимете?
— Можно. Только не сейчас.
— А когда?
— Позже.
— А когда позже?
— Когда освобожусь.
— А когда вы…
На ступеньках лестницы появились милицейские ботинки и штаны с лампасами.
— Все, девочки, все потом.
— А можно, мы подружек пригласим?
— Можно, все можно… Генерал приблизился к колонне.
— Российское телевидение. Программа «На страже» и «Звезды у вас дома», — махнул оператор красными корочками.
Девочки сзади тихо выпали в осадок.
Генерал недовольно поморщился.
— Опять вы?
— Хочу напомнить о праве прессы…
— Ну что вам еще?
— Осмысление образа работника милиции требует более детального изучения его образа жизни.
— Вам же дали материалы, я распорядился.
— Но это архивы. Задача прессы — оперативно освещать горящие события. Мое начальство…
— У вас свое начальство, у меня свое.
— Но художественные задачи…
Оператор вприпрыжку бежал за милиционером.
— Но, может быть, можно взять у вас интервью для программы «Человек года»?
— У меня? Для «Человек года»? Ну это, наверное…
Что и требовалось доказать.
Перед объективом камеры генералы сразу перестают быть генералами и становятся просто обывателями, мечтающими увидеть свою физиономию на голубом экране. Становятся как те девочки в мини-юбках.
— Так ничего, да?
— Да, так хорошо.
— А галстук не поправить?
— Не надо, все нормально.
— А ботинки будут видны?
— Не будут, успокойтесь.
— А?..
— Я уже снимаю.
Часа полтора генерал говорил о текущих задачах органов правопорядка и повышении процента раскрываемости…
— Вы очень хорошо держитесь перед камерой. Вы прирожденная телезвезда, — похвалил генерала оператор.
— Правда?
— Ну что я врать буду? Но для большего раскрытия образа милицейского руководителя новой формации не хватает деталей. Например, какого-нибудь громкого преступления, в расследовании которого герой передачи принимает непосредственное участие. Боюсь, без такой оживляющей визуальный ряд изюминки редактор не выдаст интервью в эфир.
— Вы так считаете?
— Не я считаю — редакторы. Не далее как две недели назад они зарубили интервью Президента. А до того вашего министра. Хотя от него звонили и настойчиво требовали дать интервью в эфир. Но, увы, закон жанра.
— Да? Ну если только для раскрытия образа… Теперь корреспонденту не надо было прятаться за колоннами, теперь ему рад был помочь каждый. А с каждым следователем в отдельности договориться проще…
— Вот это дело, с групповым расчленением нескольких человек. Этот материал мне бы очень пригодился для съемок документального фильма «Бандиты России», заказанного Си-эн-эн.
— Но это материалы для служебного пользования.
— Но генерал разрешил. И тем более я не за спасибо вас прошу. Си-эн-эн щедро заплатит. За это конкретное дело пятьсот долларов.
